— Хорошо. — Мира двинулась к двери, но на полпути остановилась. — В какой-то степени я имею право быть расстроенной, — сказала она. — Имею право на иррациональные выплески, как ранее сегодня, на оскорбленные чувства.

— А я имею право требовать от вас, чтобы вы были безупречной, потому что именно такой я вас вижу. Поэтому, когда вы ведете себя как обычный человек со своими слабостями и недостатками, как все мы, «простые смертные», это сбивает меня с толку.

— Все, что вы говорите, так несправедливо! И так трогательно. А знаете, на всем белом свете только Деннис и мои дети умеют доводить меня до белого каления так, как вы.

Ева сунула руки в карманы.

— Вроде бы это тоже должно звучать трогательно, но звучит как оплеуха.

Легкая улыбка осветила измученное лицо Миры.

— Это материнский фокус. Один из моих любимых. Спокойной ночи, Ева.

Они говорили мало и только о вещах совершенно невинных. Еда, погода, дом. Ева продолжала изучать их, но тут дверь открылась, и вошел Рорк.

— Можно ли приравнять разговор со своим клоном к разговору с самим собой? — спросила она.

— Один из многочисленных вопросов и саркастических замечаний, которые прозвучат, если все это когда-нибудь станет достоянием гласности. — Он подошел, встал у нее за спиной и положил руки ей на плечи. И безошибочно нашел место, где был сосредоточен самый болезненный узел нервного напряжения. — Расслабьтесь немного, лейтенант.

— Спать я не лягу. Дам им еще десять минут, а потом мы опять поменяем их местами.

— Насколько я понял, вы с Мирой помирились.

— Я не уверена, что мы помирились. Скорее перешли из состояния крайней озлобленности к обычному раздражению.

— Это уже прогресс. Вы с ней обсудили то, что сказала Рио? Она дала вам именно то, на что вы надеялись.

Ева вздохнула.

— Нет. Мне кажется, Мира была так раздражена, что до нее просто не дошло. — Она оглянулась через плечо, встретилась с ним взглядом. — Но ты-то ничего не упустил.

— Я на тебя не злюсь, что можно считать своего рода рекордом. Ты не хочешь их наказывать. Не хочешь, чтобы их обвинили и судили.

— Нет. Я не хочу, чтобы они были наказаны. Это не мне решать, но я бы этого не хотела. Посадить их в тюрьму было бы несправедливо. Они сидели в тюрьме всю свою жизнь. Этому надо положить конец.

Рорк наклонился и поцеловал ее в макушку.

— Им есть куда бежать. У них уже подготовлено укрытие. Дина об этом позаботилась. Пожалуй, я могла бы его найти рано или поздно.

— Да, если бы у тебя было время. — Теперь он начал гладить ее по волосам. — Ты этого хочешь?

— Нет. — Ева потянулась назад и взяла его за руку. — Когда мы их выпустим, я не хочу знать, где они. И тогда не придется об этом лгать. Мне надо вернуться к работе.

Рорк повернул ее лицом к себе и поцеловал.

— Дай мне знать, если я тебе понадоблюсь.

Она действовала по правилам, соблюдала все до последней буквы. Кто бы ни изучал потом запись допроса, придраться будет не к чему. Никто не скажет, что допрос не был тщательным или что он был некорректным.

Они так и не потребовали адвоката, даже когда она надела на них опознавательные браслеты. Глубоко за полночь, когда она отвезла их обратно в дом Айкона, они падали от усталости, но не утратили своей невозмутимости.

— Пибоди, дождись охраны, будь добра. А я пойду проинструктирую эту троицу.

Ева провела трех женщин в гостиную.

— Вам не разрешается покидать дом.