Поелику гипсовыя слепки со статуй не требуют такого труда и таких издержек, с какими сопряжены копии живописныя, то, пока, ограничимся только определением статуй и моделей.

Желательно бы было в разпределении оных следовать историческому порядку так, чтобы прогулка по галлерее статуй живо олицетворила для нас историю Ваяния от начала до наших времен. Всякой, кто, хотя поверхностно, глядел на сей предмет, знает: сколько здесь разногласия во мнениях на счет стилей, времени статуй и проч. Безсмертный Винкельман испытал множество опровержений от опытнаго Гейне, от гениальнаго скептика в истории искусств Рафаэля Менгса, и от множества антиквариев Италии. Не смотря на то, сколько можно, соблюдем исторический порядок в разпределении произведений Ваяния.

I. Первое отделение сего Музея, как преддверие к блистательному искусству Греческому, составят памятники искусства Египетскаго и Этрусскаго. Оно олицетворит для нас первый период истории онаго, когда искусство, скованное цепями форм, издревле безусловно приятных, служило более символом религии, и, не имея развития свободнаго, заключало однако в себе зародыши будущаго величия. Вход в сие преддверие украсится бюстом Винкельмана, как перваго истолкователя искусства, отверзшаго нам сокровенный дотоле храм его. Это отделение, служа более средством к уразумению истинной красоты ваяния, не нуждается в излишней роскоши памятников, и потому ограничимся следующими: ‹…›.

II. Второе отделение изобразит переход от искусства символическаго к его совершенному и самостоятельному развитию и будет заключать в себе несомненныя сокровища резца Греческаго, как то: мраморы Египетские (в Минхенской Елиптотеке) и Парфенонские (оригинальные в Лондоне, но слепки с оных существуют и в Ватикане), Палладу из Виллы Албани и мнимую Весталку из дворца Барберини. Сюда же по стилю, а не по несомненной древности, отнесем и Колоссы Monte Cavallo.

III. Третье отделение представит блистательнейший цвет всего искусства древняго и будет содержать статуи всех богов, богинь, полубогов и героев мифологии древней. Согласно с сею мыслию, оное отделение может быть наименовано Олимпом. К чести новейшаго искусства и для показания, как оно сравнялось с древним, подле произведений резца Ереческаго смело станут рядом лучшия произведения новейшаго ваяния. Вот сокровища, имеющия место в сем храме древняго мира. ‹…›

IV. Четвертое отделение будет содержать группы и олицетворит тот период искусства, когда оно, сошед с величаваго спокойнаго Олимпа на землю, стало резцом выражать на мраморе страсти человеческия. К сему же отделению отнесем и статуи гладиаторов, тем более, что сам Винкельман в иных видит части групп, как напр‹имер› в Борцах Флорентийских, которых он почитает чадами Ниобы, и в знаменитом Точильщике, коего именует рабом, по повелению Аполлона, точащим нож на Марсиала. Вследствие сего сюда войдут: ‹…›.

V. Пятое отделение составится из портретов и бюстов, оставленных древностию, и олицетворит тот период искусства, когда оно обратило всю силу опытнаго резца на изображение личнаго человечества. Период сей, начатый Лизиппом, творцем бюста Александра Македонскаго, дает мысль украсить сию залу знаменитым барельефом Торвалдсена, представляющим торжество сего завоевателя. Сюда войдут: ‹…›.

VI. Шестое отделение должно изобразить нам Христианское Искусство, воскресшее под чудесным резцом Микель-Анжело, и потому будет заключать лучшия его произведения ‹…›.

VII. Седьмое отделение представит снова уклонение искусства от простоты Греческаго и от пути, показанного Микель-Анжелом, к формам насильственным, искривленным, и олицетворит век Бернини и его последователей. ‹…›

VIII. Наконец осъмое отделение представит нам в произведениях Кановы и Торвалдсена не только совершенное возвращение к простоте искусства древняго, но и преображение онаго при влиянии Религии Христианской.