– И мне очень приятно. Я Даша… – девушка говорила тихо, сбивчиво и выглядела смущенной чрезмерным вниманием.

Гор заметил это и сказал:

– Все, Михей, хватит сверлить Дашу своим брутальным взглядом. Пусть она отдыхает. Вон, лучше, приберись немного…

Гор сделал круглые глаза, указывая бывшему сержанту на торчащую из-под подушки рукоять пистолета.

– Конечно, конечно… – нехотя произнес Мах и запихнул пистолет поглубже.

Некоторое время ехали молча. Тишина, сдабриваемая только постуком колес, постепенно перерастала в неловкую. И нарушила ее именно Даша.

– А вы друзья, да? – совершенно непосредственно поинтересовалась она. – Наверное, на море едете? А мы с подружками из института в прошлом году вот так же собрались и поехали, тоже на море. Так здорово, весело! Всю дорогу пели, смеялись – никогда не забуду! А нам еще проводник попался такой веселый: ему одна наша девочка понравилась, и он все пытался произвести на нас впечатление. На станциях цветы и шампанское покупал, конфеты – представляете? Его Рустам звали. Все зазывал нас к нему домой: говорил, что дом на берегу моря, что будем, как сыр в масле кататься! А мы только смеялись – наверное, нас все за дурочек принимали…

Гор, улыбаясь, смотрел на девушку и видел, как умиляются, слушая ее, Зиг и Мах. Он сам с трудом боролся с этим умилением, которое странным, навязчивым образом пыталось затуманить сознание.

И когда поезд внезапно нырнул в тоннель, Гор понял.

Свет в купе не включился, и лишь скупое мелькание за окном тоннельных фонарей подсвечивало жуткую картину: милая и веселая Даша вдруг неправдоподобно резко вскочила и одним движением тонкой руки приложила развесившего уши Маха затылком о стенку. Мах вырубился.

Вторая ее рука со свистом пронеслась над головой успевшего упасть на пол Мима – как раз сквозь то место, где только что была шея. Гор бросился головой вперед на этого монстра в обличии миловидной девушки, и острые, как бритва, ногти лишь чиркнули по шее вскрикнувшего Зига, оставив за собой кровавых полоски.

У Гора была проблема с женскими ролями, а потому Отражение получилось неудачным. Он никак не мог поймать те неуловимые особенности хищной женской грации, которые превращали милую и мягкую Дашу в смертоносное оружие. Неудивительно, что через секунду он уже лежал на полу, а его горло пережимало острое колено в колготках телесного цвета. Щелк! – и в руках Даши появилась выдернутая из прически острая спица. Гор еще успел подумать про яд, но вдруг что-то глухо стукнуло, тело девушки обмякло и повалилось прямо на него на него. Гор выскользнул из-под тела, словно это была дохлая анаконда.

– Все нормально, дружище? – поезд вынырнул из тоннеля, и в неясном закатном полумраке над Гором нависла морщинистая физиономия Зига с перекошенными на носу очками.

Очки ему явно не шли. Как и пистолет, который он неловко держал за ствол, рукояткой от себя. Видимо, спасительный для Гора удар был нанесен именно ей.

Еще через секунду в купе зажегся свет, и Гор невольно прищурился.

– Минутку! – засуетился вдруг Зиг.

Он принялся быстро шарить по своим карманам, пока не нашел какой-то маленький металлический цилиндрик. Его он приложил к руке бессознательно лежащей девушки. Сверкнуло, раздался треск электрического разряда.

– Порядок, – бодро сказал Зиг. – Два часа спокойствия обеспечены…

– Ты так ручаешься за Поджигателя? – усомнился Гор, поднимая с пола Дашино тело и укладывая его на край полки.

Застонал, ухватившись за голову, Мах. Это хорошо. Стонет – значит живой. Все-таки, вагонная стенка – не кирпичная, у нее есть некоторые пружинящие свойства.