– Почему на них стоит не Паулине, а Ане?

– Этого я не знаю, – вздохнула Миа. – Это не укладывается. Именно это не вписывается в картину. Все остальное сходится, но это – нет, ты согласен?

Мунк не ответил.

– Сзади на платье вышивка – Mк.10:14. Это вписывается, – продолжила она.

– Евангелие от Марка 10:14? «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им».

Мунк запомнил эту деталь из отчета, ведь она была довольно важной, а вот черточке на ногте не придал значения.

Миа кивнула.

– Но это не так важно. Мк.10:14. Это просто ерунда. Есть кое-что поважнее.

– Важнее имени на учебниках?

– Не знаю, – сказала Миа.

– Миккельсон хочет, чтобы ты вернулась.

– В этом все дело?

– Да.

– Это невозможно. Я не вернусь.

– Уверена?

– Я не вернусь, – она внезапно закричала. – Ты что, не слышал? Я не собираюсь возвращаться!

Мунк никогда не видел ее такой прежде. Она вся дрожала, почти плакала. Он встал и подошел к дивану. Сел рядом с ней и обнял за плечи. Прижал ее голову к своей груди и погладил по волосам.

– Хватит, Миа, хватит. Давай остановимся на этом. Большое спасибо тебе.

Миа не отвечала. Мунк чувствовал, как ее хрупкое тело тряслось. Она и правда была сама не своя. Да, такой он ее раньше не видел. Он помог ей встать с дивана и подняться по лестнице. Проводил ее в комнату, уложил на кровать и накрыл одеялом.

– Хочешь, я останусь на ночь? Посижу тут? Или посплю внизу на диване? Приготовлю завтрак тебе утром? Я могу попробовать починить этот космический корабль. Разбудить тебя чашкой кофе?

Миа Крюгер не ответила. Та красивая девочка, которую он так любил, безжизненно лежала под одеялом без движения. Мунк сел на стул рядом с кроватью и через несколько минут услышал, как ее тяжелое дыхание выровнялось – она уснула.

Миа? Вот так?

Он видел ее уставшей и подавленной раньше, но вот такой – никогда. Это было чем-то совершенно иным. Он тепло посмотрел на нее, проверил, не холодно ли ей, и спустился вниз. Нашел тропинку к морю и достал мобильный из кармана куртки.

– Миккельсон, слушаю?

– Это Мунк.

– Да?

– Она не вернется.

На том конце повисла тишина.

– Черт, – наконец раздалось в трубке, – Она сказала что-то полезное? То, что мы упустили?

– Будут еще жертвы.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что сказал. У нее на мизинце написано число. Мы пропустили его.

– Матерь божья, – Миккельсон снова затих.

– Есть что-то, чего я не знаю? – спросил Мунк.

– Лучше всего тебе вернуться.

– Я останусь тут до завтра. Я нужен ей.

– Я не это имею в виду, я имею в виду – вернуться назад, к нам.

– Мы снова откроем наш отдел?

– Да, ты сразу можешь ехать сюда. Я сделаю несколько звонков завтра.

– Хорошо, увидимся завтра вечером, – ответил Мунк.

– Хорошо, – сказал Миккельсон и снова замолчал.

– Нет, Миа не вернется, – повторил Мунк, словно отвечая на висящий в воздухе вопрос.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Марибуэсгате, тот же офис?

– Все уже налажено. Отдел неофициально открыт снова. Ты сможешь забрать свою команду, когда вернешься.

– Окей, – ответил Мунк и быстро положил трубку.

Он испытал нарастающую радость, но не хотел, чтобы Миккельсон почувствовал это.