Он открыл конверт и с удивлением обнаружил там пропуск со своей фотографией.

Габриэль Мёрк.

Отдел по расследованию убийств.

Внезапно он ощутил гордость. Потайные двери. Секретные коды. Специальный отдел. И он внутри всего этого? И разве это не сама Миа Крюгер только что стояла на веранде? Он решил пойти в переговорную через несколько минут. Лучше, наверное, прийти пораньше, чем минута в минуту в этом мистическом месте.

Сменщик, девятнадцатилетний паренек из Станге, был замечательным работником. Тому Юнас сразу понравился. Он был не из тех жеманных мальчиков, ничего не умевших делать, – нет, у него было все, что нужно. Только вот этому интернету Том Лауритц Ларсен не доверял. Но из-за девятнадцатилетнего парня пришлось установить. У того была девушка на западе страны, телефонные счета дорогие, а по интернету можно болтать бесплатно, и даже можно увидеть друг друга, и теперь он это узнал. Как бы то ни было, провайдер прислал парня из Хамара, и вот уже несколько месяцев на маленькой ферме работает интернет.

Том Лауритц Ларсен налил себе еще чашечку утреннего кофе и зашел на интернет-страницу Норвежской организации по защите интересов крестьян. Там была очень интересная статья, он видел ее накануне вечером, но хотел перечитать еще разок. Статья освещала статистику в области свиноводства. С 2007 года один из четырех фермеров, разводивших свиней, закрыл свое хозяйство по причине нерентабельности. Среднее число свиней в оставшихся хозяйствах равно примерно 53,2 свиньи, в то время как в прошлом году оно составляло 51,1. Не нужно быть гением, чтобы понять, что происходит. Большие фермы расширяются, а маленькие закрываются.

Том Лауритц Ларсен снова подошел долить себе кофе, но замер у окна с чашкой в руке. Как вдруг из сарая как ошпаренный выбежал Юнас. Что с ним стряслось? Ларсен пошел к выходу и столкнулся с парнем в дверях. У Юнаса, взмокшего, бледного, в глазах была такая паника, как будто он увидел привидение.

– Святые угодники, с тобой все в порядке?

– Т-а-а-а-а-м… Крист-и-и-и… Кристи-и-и…

Парень не мог выговорить ни слова. Он размахивал руками как сумасшедший. Ларсен прошел через двор, как был, в тапочках и с чашкой кофе в руке. Они зашли в сарай и подошли к одному из закутов. Зрелище, ожидавшее их, было настолько ужасным, что после этого Ларсен несколько месяцев не мог толком рассказать, что же он увидел. Он выронил чашку и даже не заметил, как горячий кофе потек по ноге.

На полу в закуте лежала одна из его свиней, Кристине. Мертвая. Но там была не вся туша. Осталось только тело. Кто-то отрезал голову. Электрической пилой. Распилил ей шею. У свиньи больше не было головы. Только тело.

– Звони ленсману, – сказал Том Лауритц Ларсен Юнасу, и это было последнее, что он помнил перед обмороком.

В этот раз не из-за проблем с легкими.

Она раздраженно посмотрела на часы в приемной и перевела взгляд на дверь в кабинет адвоката. Нет-нет-нет, – сказала она, когда тот позвонил, – я не хочу иметь ничего общего с этим идиотом, но этот подозрительный адвокат настоял. Вот же мерзавцы, вся их шайка. Никогда она больше не захочет быть с мужчиной, только если он не кронпринц. Да и тогда не стоит. Никаких мужчин. Только она с дочкой, в новой маленькой квартирке на площади Карла Бернера. Идеально. Только ее запах под одеялом, а не пятьдесят чужих дешевых духов, смешанных со зловонием. Почему она вообще согласилась сюда прийти? Разве не этому ее учили на курсах, предложенных ей органами социальной опеки? Говорить «нет», очерчивать круг вокруг себя, ты лучший друг самому себе, тебе не нужен никто другой. Нет, нет, нет, нет.

– Сара! Здравствуйте! Спасибо, что пришли.