Сигарета закончилась, и он достал из пачки еще одну. Лежало на поверхности то, что маньяк – из сообщества художников. Он может быть действующим художником. Работником галереи, искусствоведом, аукционистом, юристом по авторским правам, преподавателем в университете или художественной академии. Или он просто любитель живописи, который решил создать шедевр. Это гипотеза Карлина, и в ней молодой полицейский чувствовал фальшь, которая ощущалась пеплом на губах.

Дело не в шедеврах.

Дело в демонстрации. Но что и кому он пытается продемонстрировать?

Сварить кофе, взять третью сигарету. Кто вообще сказал, что это «он»? В Треверберге уже встречались женщины-маньяки. Но Говард понимал, что убийца мужчина. Или женщина с мужским характером.

Эту мысль надо было обдумать. Женщина с мужским характером. Мужчина. Что-то не клеилось, и Говард понимал, что мозаику из одного пазла не сложить. Ему нужна целая картина. В свои двадцать один с небольшим он не обладал нужным опытом, но имел чутье, которое впервые обозначило себя в раннем детстве, когда, спрятав документы родителей, он не позволил им сесть на самолет, который разбился сразу после взлета. И сейчас это чутье велело успокоиться и ждать. Логан сотни раз перечитал свои записи с допросов. Десятки раз просмотрел описания всех разговоров со свидетелями. Фото с места преступления он мог бы нарисовать по памяти в мельчайших деталях. И он понимал, что поиски снова пропавшей русской няни – это бессмысленная трата времени. Няня тут ни при чем, потому что убийца не стремился бежать. Он нарисовал картину и хочет наблюдать за тем, как эту картину будут оценивать. Он ждет.

Усилием воли полицейский заставил себя вернуться к мыслям о предстоящем ужине. Самуэль Мун выглядел необычно, слишком ярко. Такие люди часто безрассудны, но редко настолько, чтобы начать убивать. Если бы он убил, он не стал бы делать картину и не стал бы трогать ребенка. Он может случайно убить в алкогольном угаре, может убить за любимую женщину. Но чтобы настолько слететь с катушек? Такое поведение могло бы объясниться только диссоциативным расстройством личности, а эта штука встречается редко. Хотя гениальность Муна может быть объяснена как раз им – слишком уж его картины поражают воображение.

Что касается Теодоры Рихтер, она молодому человеку показалась ледяной глыбой. Если бы он верил в сказки, он бы заявил, что она не человек. Не бывает таких людей, как она. Но весь город знает ее семью, за ней наблюдали с тех пор, как она поступила в Оксфорд, а по возвращении в Треверберг не давали прохода, превратив ее жизнь в бразильский сериал. Обратная сторона богатой семьи. Нужно повнимательнее за ней последить на ужине.

Говард вызвал такси и спустился вниз. Снова закурил, продолжая мысленно перекладывать факты этой истории. От никотина его мучила тошнота, но Говард упорно продолжал курить. Делать выводы рано. Они не нашли улик, ДНК, отпечатков, никаких забытых вещей. Лишь предположения. И мертвый мальчик в луже крови. Автомобиль приехал через несколько минут. Говард сел на заднее сиденье, закрыл за собой дверь и уставился в окно. Если они не попадут в стихийную пробку на центральном шоссе, то будут на месте за несколько минут до назначенного времени.

* * *

Артур Тресс ждал напарника в паре шагов от ворот резиденции Самуэля Муна, к которой уже стягивались автомобили гостей. По случаю торжества он отгладил джинсы и даже нацепил рубашку, сияющую белизной. Белое на нем смотрелось странно, но криминалист не обращал внимания на взгляды прохожих. Он стоял и курил, погруженный в свои мысли, но оживился при виде Логана и помахал ему рукой. Говард расплатился с таксистом, пожелал ему хорошей дороги и подошел к коллеге.

– Сэм – маг и волшебник, – с ходу заявил Артур. – Он заставил сразу двоих полицейских приодеться.

– Не вечно же хорошей одежде пылиться на вешалках.