– О, – проговорила я, – надеюсь, ничего плохого у нее не случилось.

Адриан неопределенно покачал головой.

– Что вы будете? – спросил он. – Еда здесь всегда вкусная, блюда из разных стран, вот только порции маловаты.

Я заглянула в меню. Интернациональная кухня всегда предполагает, что в меню можно встретить названия на самых разных языках. Увидев незнакомое слово, я тут же поинтересовалась:

– А что такое абалонэ?

– Улитки, насколько мне известно, – ответил Адриан.

– А эминсэ?

– Мясо, нарезанное тонкими полосками, – пояснил Адриан.

Я взглянула на него – вот это да! Впечатляет! Очень даже неплохо. Посмотрим, что он еще знает...

– Скопароло?

– Сыр. Овечий.

Адриан, приподняв брови, стал рассматривать меня поверх своего меню:

– Вы действительно хотите все это знать или проверяете меня?

– Шиффонадэ?

– Это... э-э... я не знаю. – Адриан наморщил лоб.

– Все равно очень хорошо, – заключила я. – Вы часто ходите в дорогие рестораны?

– Да, – ответил Адриан, – но с еще большим удовольствием я смотрю кулинарные передачи по телевизору.

– Я тоже их люблю, – воскликнула я и, не успев призвать себя к порядку, просияла. – Готовить очень интересно. Мы с друзьями каждую субботу устраиваем кулинарные вечера.

– О, как замечательно! Мы тоже раньше так делали. Готовили или просто весело проводили время... Но сейчас почти у всех друзей дети... – Он замолчал.

– Да, когда у них появляются дети, они начинают вести себя довольно странно, – понимающе откликнулась я. – Но что делать? Не будешь же искать новых друзей только из-за того, что старые обзавелись детьми?

– Но и проводить время с этими счастливыми семействами тоже стало совершенно невозможно. Этого ни один нормальный человек не выдержит.

– Иногда возникает такое ощущение, словно ты с другой планеты, – кивнула я. – Или еще хуже: как будто весь мир двинулся вперед, и только ты один остался стоять, разинув рот.

– Точно, – согласился Адриан. – Все только твердят, что завидуют одиноким, на самом деле они сочувствуют таким, как мы.

– Да, и все время приглашают стать крестной матерью, как бы на замену... Но вы, же не одиноки! – вырвалось у меня, и я тут же, залилась краской. – Я хотела сказать... э-э... извините...

– Вы про историю с Марианной? Я и не догадывался, что об этом всем известно, пока не получил ваше письмо.

Адриан смущенно потер нос! Я тут же забыла о собственном конфузе.

– Ну, такой служебный роман удержать в секрете просто нереально, – произнесла я, причем в моем голосе послышались материнские нотки.

– Да, наверное, вы правы. Ну, как бы там ни было, я с этим покончил.

– Что? Из-за меня? – воскликнула я и покраснела еще больше, если только это было возможно. – То есть, я хочу сказать, из-за моего письма? Из-за того, что я написала... о... э-э?..

– Да, – проговорил Адриан. – Из-за того, что вы написали. И еще потому, что роман все равно был несерьезный и мимолетный. А вы что, вспомнили содержание своего письма?

Я покачала головой – мое лицо упорно сохраняло пунцовый оттенок.

– Только в самых общих чертах. – Мне не терпелось спросить его, что именно в этом романе было несерьезно и мимолетно, но я не решалась. Наверное, эта Марианна Шнайдер занималась сексом, не снимая своих высоких сапог, что было несерьезно и мимолетно.

К нашему столику подошел официант, чтобы принять заказ, и во время этой короткой передышки мое лицо из свекольного успело приобрести свой естественный оттенок.