Конечно же я хотел! Но…

— Нет, спасибо, — я постарался сказать это как можно более незаинтересованно. Так-то я понимал, что меня не конфеты кушать сюда пригласили, так что не хотел оттягивать неизбежное.

— Ты знаешь, зачем я тебя позвал, Антон?

— Да, — кивнул я. И вздохнул. Всё, сейчас кончится его притворное добродушие, и он начнет орать. Возможно, даже бить. Воспитатели в приюте всегда так делали. Кроме Марии Васильевны.

Но, к моему удивлению он не стал орать. Наоборот, он очень живо поинтересовался моей прошлой жизнью, моими мечтами и чаяниями. И я, почему-то, честно всё рассказал этому улыбчивому пожилому мужчине с сетью морщинок в углах глаз, который понимающе кивал головой и изредка задавал наводящие вопросы.

Рассказывал я долго: о голодной жизни, проблемах с другими детьми и воспитателями, о вечном холоде, в том числе психологическом. Нет, я тогда не знал таких умных слов, просто ребенок в первый раз в жизни получил возможность высказать накопившиеся обиды человеку, который, как я интуитивно чувствовал, сможет мне помочь и защитить.

За это время секретарша Волкова успела два раза принести нам чай в интересных стеклянных стаканах в металлических подстаканниках. И еще одну вазочку конфет. Да, шоколадных Которые я тоже, конечно же съел. А я всё рассказывал и рассказывал. Иногда, улыбка слетала с добрых глаз начальника и в них появлялась некая жесткость и, даже, жестокость, но это было практически мимолётные и нестрашные мгновения.

Внезапно я ощутил себя сдутым воздушным шариком, которыми украшали приют на День Империи. Один из них улетел высоко под потолок и провисел там несколько дней, пока воздух из него вышел и он не упал вниз. Тогда мы знатно подрались за обладание такой ценной вещью!

Я полностью выговорился и впервые в жизни почувствовал облегчение. Протянул руку к вазочке, но тут же смущенно отдернул, вспомнив, что все конфеты я уже съел. По второму кругу.

Граф успел во время моего монолога несколько раз выкурить трубку и сейчас разглядывал ее, чтобы удостовериться что табак выгорел и в этот раз.

— То есть ты хочешь быть Императором? — усмехнулся Владислав, решив, что всё-таки докурил и вытряхивая трубку в стоящую рядом урну.

Я невольно сжался и тут же пожалел о сказанном, припомнив всё, что я наговорил. Ведь то, что я рассказал приравнивалось к Ереси и теперь мне точно не поздоровится!

Однако, начальник Академии удивил меня еще раз.

— Во-первых, Антон! Запомни раз и навсегда! Никогда и никому не говори об этой мечте! Ни одному человеку! Если только этот человек не твой лучший друг! Но, это ты, к сожалению, пока просто не сможешь понять, из-за своего малого возраста. Так что, не рассказывай никому! Ты меня понял?

— Да! — кинул я.

— Ты не спросишь «почему»? — усмехнулся граф.

Я пожал плечами.

— Это же Ересь!

— Правильно! Молодец парень! — Волков облокотился на руки и подался вперед, смотря мне в глаза. — Ты должен мне это пообещать!

— Я… обещаю! — почему-то покорно сказал я.

— Антон, это не шутка! Иначе, ты будешь отчислен и никогда не исполнишь свою мечту! Поверь — Академия — это лучшее, что могло произойди в твоей жизни. Не прощелкай свой шанс! Это понятно?

— Да, — сейчас мне действительно стало понятней. Что ж. Это не трудно — держать язык за зубами. Особенно если нарушение этого правила может помешать осуществлению моей мечты.

— Хорошо! — вице-адмирал откинулся на спинку кресла и прищурился. Глаза его, как будто окрасились голубоватым цветом. Это меня не напугало, но насторожило.