У него был такой уморительно-серьезный вид, что Беатрис и ее собратья по несчастью не выдержали и дружно залились звонким хохотом.

— Простите, пожалуйста… мы не хотели… Правда, ребята? — Беатрис обняла прижавшихся к ней шалунов.

— Я рад, что вы находите это столь забавным, — сказал Ральф, слегка побледнев от уязвленного самолюбия.

— Но, мистер Маккензи, кажется, вы должны быть довольны, что мы хорошо проводим время, — заметила она. — Разве не так? — обратилась Беатрис за поддержкой к детям.

Проказники энергично закивали, но Ральф был далек от того, чтобы радоваться такому способу примирения, и выглядел еще более раздраженным, чем прежде.

— Пожалуйста, идите и развлекайтесь где-нибудь в другом месте, — сердито сказал он. — Я пытаюсь работать. В вашем распоряжении весь замок, неужели нужно поднимать шум прямо под окнами моего кабинета? И ради всего святого, переоденьте их, — приказал он Беатрис. — Мне вовсе не хочется огорчать сестру сообщением, что дети провели Рождество, подцепив простуду.

Строгая отповедь Ральфа объединила всех участников сражения, особенно когда Беатрис якобы случайно брызнула из шланга прямо ему под ноги. Взгляд, который бросил на нее Ральф, закрывая дверь, заставил ее пожалеть о своей выходке, но когда Беатрис повернулась к детям, их глаза сияли горячим восхищением. Несомненно, Ральф внушал племянникам благоговейный страх, но отныне она могла рассчитывать на их искреннюю симпатию.

— А теперь мы пойдем и переоденемся! — весело распорядилась девушка.

Сорванцы послушно проследовали в дом.

Снова начинался дождь. Вечная изморось, которая пытается превратиться в снег. Собирая губки и ведра, Беатрис тоскливо посмотрела на небо. Солнце ненадолго выглянуло на прощание и скрылось в набежавших низко зависнувших тучах. Ясное морозное утро, ознаменовавшееся неожиданным примирением с детьми, вызвало у нее почти рождественское настроение. И вот опять этот серо-коричневый полумрак…

Собрав детей в гостиной, она шутливо предложила им научиться играть в покер. Это была единственная карточная игра, которую Беатрис знала.

Когда Ральф застиг их на месте нового преступления, Патрик и Софи наперебой галдели около стола. Беатрис, чтобы создать подходящую атмосферу, опустила красные бархатные шторы, единственная лампочка освещала ее напряженный поединок с Эндрю.

— Что здесь происходит? — ядовито поинтересовался Ральф, но они только замахали руками в досаде на непрошеное вмешательство.

— Шшш… — укоризненно прижала пальчик к губам Софи.

Ральф застыл в нетерпеливом ожидании. Эндрю спровоцировал Беатрис на неверный ход и с пронзительным визгом ознаменовал свою победу.

— Что я вижу? Вы учите детей азартным играм… — Он искоса наблюдал, как Эндрю алчно сгребал со стола кучу спичек, которые символизировали деньги. — Вы не могли бы заняться чем-нибудь более полезным… например, приготовить ленч? — добавил Маккензи сурово, взглянув на часы. — Уже третий час.

— Беатрис отлично блефует! — восторженно заявил Эндрю, и Ральф на несколько секунд застыл, судорожно пытаясь обрести дыхание, будто рыба, оказавшаяся на берегу.

— Меня это совсем не удивляет, — подавив гнев, вымолвил он.

Собрав карты, Беатрис гордо вскинула подбородок.

— Я займусь ленчем, — с достоинством объявила она.

Шумной стайкой дети, естественно, последовали за ней на кухню.

— Наша Беатрис совсем не похожа на гувернанток, которые были раньше, — произнес Патрик с видом человека, делающего величайший комплимент.