— Тебе там нечего делать. Мне не нужна подруга, которая способна бросить меня в самый ответственный момент.

— Ну пожалуйста!

— Эй, Норм! — окликнула Клуни Бартона. — Не хочешь ли взглянуть, какие очаровательные пташки залетели к нам на огонек, пока тебя не было? Совсем молоденькие, но вполне в твоем вкусе. Особенно хороша блондиночка. Можно я попробую ее, Норм? Ну пожалуйста?

— Валяй, я тебе ее дарю, — отозвался Норман Бартон, даже не взглянув в сторону Саммер. Судя по его виду, актер явно был после хорошей дозы: с губ Нормана не сходила бессмысленная клоунская усмешка, глаза смотрели в разные стороны, а движения не отличались четкостью. Пожалуй, в таком состоянии он вряд ли был способен сосредоточиться на чем бы то ни было.

— Я ухожу немедленно, — твердо сказала Саммер и стала пробираться к двери. Внутри у нее все кипело.

— Уходи! — крикнула ей вслед Тина. — Ко мне можешь больше не приходить — без тебя обойдемся!

— Отлично! — огрызнулась Саммер, чувствуя, что еще немного — и она расплачется по-настоящему. — Свои вещи я заберу завтра!

Справившись с замком, она выскочила в коридор и, захлопнув за собой дверь, прислонилась к ней спиной. Она так надеялась на этот визит, а Норман Бартон даже не посмотрел на нее.

Глава 63

По радио передавали концерт Мервина Гэя. Джоуи слушал. его всю дорогу, пока ехал в студию. Задумчивый «соул» успокаивал его и помогал расслабиться. Впрочем, Мервин всегда нравился Джоуи; у него был поистине волшебный голос и — что всегда считалось еще более важным — свой собственный, неповторимый стиль.

Джоуи хорошо помнил, что, когда он был маленьким, его мать часто заводила пластинки Отиса Реддинга и Тедди Пендерграсса. Она тоже очень любила «соул». Впрочем, кроме музыки, Аделаида любила еще многое другое.

На мгновение он представил свою мать танцующей в гостиной под звуки проигрывателя. Она была настоящей красавицей — черноволосой, черноглазой, очень стройной, и свою внешность Джоуи во многом унаследовал от нее.

Уже на подъезде к зданию студии Джоуи услышал доносящуюся изнутри музыку. Он сразу узнал мелодию — это был «Рок двадцать четыре часа в сутки» Билла Хейли — и слегка удивился, но потом вспомнил: сегодняшняя вечеринка задумывалась как некое подобие костюмированного бала в стиле пятидесятых годов. Джоуи тоже должен был надеть какой-то допотопный наряд, но он напрочь об этом забыл и вспомнил только сейчас.

Впрочем, кому какая разница? В любом случае они с Ларой вряд ли задержатся здесь надолго. Уже завтра утром они вылетят на Таити — навстречу счастью, навстречу новой жизни.

Оставив машину у самых дверей студии, Джоуи вошел внутрь и сразу оказался в толпе. Со всех сторон его окружали знакомые и полузнакомые лица, и Джоуи приходилось то и дело останавливаться, чтобы переброситься словом с гримерами, осветителями, помощниками операторов или улыбнуться визажисткам, парикмахершам, ассистенткам. При этом он не переставал оглядываться по сторонам в поисках Лары, но ее нигде не было.

— Эй, не видела Лару? — спросил он у пробегавшей мимо секретарши.

— Нет. — Она пожала плечами и исчезла в толпе, а Джоуи пошел дальше.

— Лару не видели? — спросил он у знакомого техника из лаборатории.

— По-моему, ее здесь нет, Джоуи.

— А Никки?..

— Где-то здесь. Я видел ее минут десять назад — она отплясывала с Миком.

— Спасибо. — Джоуи кивнул и пошел искать Мика. Вскоре он обнаружил его танцующим с очаровательной реквизиторшей — , но прошло еще немало времени, прежде чем ему удалось привлечь внимание режиссера.