Умник в ответ согласно кивнул, и они, спустившись по лестнице и миновав пост охраны, перед которым Ваня отсалютовал и отрапортовал «про пиво помню», вышли на улицу.

«Мерседес» стоял на парковочной площадке прямо перед вузом, красота такая, что дух захватывало. И подойти захотелось, и снова все рассмотреть, но в этот раз Ваня не решился. Разговор умника с профессором произвел на Тобольцева сильное впечатление, и, еще того не понимая и не осознавая, Ваня проникся каким-то едва уловимым трепетом перед новым знакомым. Будучи сам ярко выраженным гуманитарием, Ваня не понимал, как люди могут разбираться в высшей математике, атомной физике, квантовой механике. Это что же у них такое в мозгах, что они все это понимают? Иня испытывал к таким людям что-то сродни благоговению – «бывают же на свете гении». А в том, что этот парень в льняном пиджаке при желании разберется и в атомной физике, и в квантовой механике, Тобольцев не сомневался. И именно это его сейчас сдерживало. Ваня остановился и просто рассматривал машину на расстоянии, как мальчик, который любуется заветной игрушкой через витрину, зная, что даже на Новый год родители ему такую не купят. Им не по карману.

А «льняной пиджак» положил ладонь на ручку двери «мерседеса» и обернулся:

– Тебя подбросить?

– Давай! – слова вырвались раньше, чем Ваня их смог поймать. – Ты сейчас в какую сторону?

– В консерваторию.

– Мне в другую, но я оттуда на метро доберусь.

Боясь, что новый знакомый передумает, Тобольцев быстро сел в машину, пристроив рюкзак на коленях, и стал оглядываться. С прошлого раза в машине ничего не изменилось.

– Ты на ней сколько выжимал?

Молчание было ответом. Умник повернул ключ зажигания и после аккуратно тронулся с места.

Действительно, глупый вопрос. Судя по тому, как он водит, ни одного правила в жизни не нарушил. Какое тут «выжимать»? Шестьдесят километров – наш предел. И зачем такая тачка, если все равно не гоняет? Устраивать красивый променад «Консерватория – Университет экономики»?

– Как у сестры прошел эфир? – наконец подал голос неторопливый водитель спортивного авто.

Но ведь помнит про эфир-то! Ваня уже и сам забыл, а этот, надо же…

– Да ничего вроде, правда, ей какой-то придурок звонил. Но Таньке часто всякие звонят, сеструха у меня закаленная.

– Это хорошо, что закаленная, – задумчиво произнес умник.

К чему такой комментарий, Ваня не понял. Он вообще мало что понимал в новом знакомом и решил немного прояснить ситуацию:

– Слушай, а я так и не могу сообразить, где ты учишься. Ты пианист или финансист?

– И то и другое, – в голосе собеседника неожиданно прозвучал легкий вызов. – Что, разве так не может быть?

– Нет, ну почему же, я, между прочим, тоже… и гитарист и этот… экономист.

– С гитарой у тебя так же, как с экономикой? Или получше? – флегматично поинтересовались со стороны водительского сиденья.

– А ты приходи и послушай! – в своем голосе Ваня уловил вдруг тот же самый легкий вызов, что только что услышал у умника.

– Почему бы и нет? Где и когда?

Вот так поворот! Ваня даже не ожидал, что этот… проглотивший смычок, так легко согласится. Где и когда… да если бы он сам знал… тут же нужно подготовиться, ребят собрать, порепетировать… чтоб в грязь лицом перед консерваторским снобом не ударить.

– Телефон оставь, я позвоню, – немного развязно проговорил Ваня, чтоб этот не возомнил о себе слишком. – Мы играем в подвале. Мне ребят собрать надо.

Умник кивнул и, оставив одну руку на руле, вторую засунул под пиджак. Через пару секунд протянул пассажиру визитку.