Нет, без плантации не обойтись. Если руководство ею возьмет на себя Грегори, у нее появится время для присмотра за Долл. Едва ли он будет жить в этом доме. По сравнению с его нью-йоркским пентхаусом, он был не слишком роскошным, хотя имел пять спален. Впрочем, собственный душ был только в хозяйской спальне; к услугам всех остальных — общая ванная. Бен обещал оснастить душами все спальни, но так и не сделал этого. Честно говоря, дом сильно нуждался в перестройке.

Здание занимало много места, было низким и облепленным со всех сторон мансардами, галереями и какими-то пристройками.

В саду росли апельсины, мандарины и персики. Мать выращивала на вьщеленном здесь же, под огород участке, томаты, баклажаны, пастернак, шпинат и целую кучу других овощей и трав. Кроме того, на участке позади дома был заросший крошечный пруд, который давно следовало почистить. Впрочем, чистки требовал и бассейн, располагавшийся недалеко от центрального входа в дом.

Одри попыталась посмотреть на свои владения со стороны и поняла, что дом производит неказистое впечатление, хотя для нее он означал все. Это было место, где она родилась и провела всю свою жизнь, если не считать двух лет в Америке, закончившихся катастрофой.

В отличие от дома, здание фабрики было построено недавно и оснащено по последнему слову техники. В последнее время марка сигар «Пол Лотиан» быстро приобретала популярность. Одри гордилась тем, что удалось сделать ее отцу. Нет, продать плантацию было бы ошибкой.

— Думаю, нам следует продолжать дело, — решительно сказал Грегори. — Я хочу, чтобы ты научила меня всему, что знаешь сама, — от выращивания табака и уборки урожая, до ферментирования и скручивания сигар.

Одри состроила гримасу.

— Дирк Ван Химст — он был правой рукой моего отца — справится с этой задачей намного лучше. Я мало что понимаю в этих делах. У меня есть другая работа.

— Какая именно? — нахмурившись, осведомился Грегори.

— Я программист.

— С каких это пор?

— С возвращения.

— Но ведь до того ты помогала родителям?

— Ну да, но, когда мать вышла замуж за Бена, он так рьяно взялся за дело и вел его так успешно, что я почувствовала себя лишней. Конечно, никто ничего не говорил, но мне и самой хотелось сменить обстановку и видеть других людей.

— Соскучилась по мужской компании, да? — прищурившись, спросил Грегори.

Поняв ход его мыслей, Одри разозлилась.

— Да, — солгала она. — И не ошиблась. Новая работа позволила мне познакомиться с очень многими.

— А со сколькими из них ты спала? — Вопрос вонзился в ее сердце как стрела, посланная искусным лучником.

— Сбилась со счета! — гневно выпалила она. Именно этого Грегори наверняка и ждал — зачем говорить ему, что никто не вызывал у нее столь же сильного и нежного чувства, какое она когда-то испытывала к нему? За прошедшие годы это чувство ослабло. Впрочем, нет — сильным оно осталось, но на смену нежности пришли гнев, разочарование и боль.

А если называть вещи своими именами, то ею владела всепожирающая ненависть. Одри думала, что все осталось в прошлом. Но стоило Грегори прилететь на похороны, как вихрь эмоций вновь вырвался наружу.

Глаза, внимательные и настороженные, изучали ее лицо. Затем Грегори отвернулся.

— Еда готова, — тихо сказала Одри.

Пока она приходила в себя, все обязанности по дому выполняла соседка и близкая подруга ее матери. Сегодняшний обед тоже приготовила Бесс. Но сидеть за одним столом с кузенами Хартфордами было для Одри слишком тяжелым испытанием. После реплики Грегори она боялась смотреть на Кларенса.