|
Иногда я забирала к себе кого-то из детей, потому что это было невыносимо. Или старшая дочь приходила сама, слыша, как я тихонечко рыдаю. Она молча ложилась рядом, обнимала меня за плечи, и мы засыпали вместе. А потом мне кто-то рассказал, что видел Кирилла с какой-то женщиной, и я сорвалась. Напилась и сама позвонила Славику. Легче, правда, не стало, но ощущение, что и я кому-то нужна и нравлюсь, все же помогало не сдохнуть от депрессии. Потому что очень хотелось сдохнуть. Невыносимо хотелось. Каждый день. Оказывается, осознавать, что тот, без кого ты не можешь спать по ночам, счастлив без тебя – это адски больно. Не знаю, почему все так обыденно относятся к разводам – это же ампутация без наркоза и без наложения швов, и самое страшное – болит намного дольше, и ты истекаешь кровью изнутри, но не умираешь. Может быть, это со мной что-то не так? Но я ужасно переносила это расставание. Мне было бы легче, если бы он умер. Я бы смирилась с этим намного быстрее, чем с тем, что он больше не со мной. Иногда мне хотелось его убить самой. Купить пистолет и спустить ему в сердце всю обойму. Так же красиво, как это показывают по телевизору… а потом я понимала, что лгу сама себе, если бы он умер, я бы вообще с этим не справилась. Пусть живет, сволочь. Где-нибудь там, вдали от меня, с другой женщиной, но живет.
По стеклу заморосил дождь, и я слегка поежилась, обхватывая плечи руками. Нет, в машине не было холодно, но холодно стало мне. – Что будешь делать, если это он? – Не знаю. Позвоню его матери. Что-то придумаем. Возможно, заберем его оттуда и перевезем в город. – То есть ты собираешься этим заниматься? Я посмотрела на Славика и нахмурилась. – А кто этим будет заниматься? – Я уже говорил. – Говорил. Давай сначала посмотрим, что там вообще происходит и в каком он состоянии. Может быть, он уже что-то вспомнил или это вообще не Кирилл. – Черт, как он оказался в этом Мухосранске? Наверное, к очередной бабе поехал. – Ты специально так говоришь? – Нет, констатирую факт. У него и раньше были всякие Али, Оли и Тани. – Ты говорил, что не было. – Жалел тебя. Не хотел, чтоб изводилась. Ты и так на тень стала похожа. Очередной удар под дых. Все так же больно и чувствительно, даже в горле комок застрял, и я не могла его проглотить. Действительно захотелось развернуться и поехать домой. Пусть свекровь опознает или шлюха его. Только Светлане Владимировне нервничать нельзя, да и как она сама в это захолустье… Черт! Интересно, если бы ему позвонили вот так, он бы поехал? Почему-то подумалось, что нет. Он бы послал туда кого-то из своих людей, а потом, может быть, приехал бы сам. – Я думал, мы завтра сходим куда-нибудь, Жень. Я билеты купил на концерт «Арии» в самом лучшем месте… В приемнике заиграла музыка, и я на секунду задохнулась от нахлынувших воспоминаний. Оказывается, все же существует машина времени… несколько вступительных аккордов, и ты уносишься на много лет назад. Словно растворяешься во времени и в пространстве.
* * * Дом тетки стоял на самом берегу, огороженный с обеих сторон высоким белым забором. Если взобраться на насыпь, то открывался вид на небольшой порт. Я любила фотографировать яхты, лодки и корабли, небо в причудливых разводах, море, особенно в шторм. Когда была помладше, представляла, как стою на этой насыпи, смотрю вдаль, а там корабль плывет с алыми парусами. Как в романе Грина. Плывет за мной. Потом перестала ждать. Когда вырастаешь, все меньше и меньше веришь в чудеса, потому что жизнь доказывает, что их не бывает. Летом любила рассвет. Прохладно, влажно. Легкий ветерок дует, и по воде не волны, а рябь. И солнце только взошло – не печет, не жарит, только слегка ласкает лучами, как крыльями кожи касается. |
