Так бы мы, наверное, и странствовали всю жизнь, если бы четыре года назад Ирию не удалось поучаствовать в конкурсе музыкантов, где он одержал безоговорочную победу. И для нее ему были не нужны чары! Просто музыка – это тоже магия, и она рождается из глубины души. И король, мудрый и строгий, тронутый до слез игрой Ирия, сделал его главным придворным музыкантом.

– Может, переедешь во дворец? Никто тебя там не обидит, обещаю! И работу найдешь по сердцу.

Я оглядела свою избушку. Родную, привычную… В ней пахло смолой и сушеными травами, развешенными под потолком. В углу примостилась кровать с разноцветным лоскутным одеялом, на столе в беспорядке располагалась посуда и флаконы с эликсирами. Последние я варила по книге, купленной все у той же ведуньи, рассказавший про дар голоса. Мне до отчаяния, до крика в горле, не хотелось обращаться за помощью к кому-то из ведьм. Понимала, они – не все зло. Но вспомнила Ганса, и сердце… Сердце тосковало и не желало прощать.

И я бы рада была не ворожить, но сила требовала своего, грозила выплеснуться. А подавлять дар не станет даже самая добрая ведьма на свете, потому что отказ от него – это оскорбление богов, которые его дали. А боги умеют наказывать. Они жестоки и непримиримы. Им не объяснишь, что не желаешь быть ведьмой, спокойно прожила бы и без волшебства. Дали – и радуйся. Лишилась крыльев – виновата ты в этом или нет, живи дальше, приспосабливайся.

У меня же к этому добавлялся еще и чудесный голос. И чтобы не накликать беду, приходилось время от времени что-то напевать. Эх… Жаловаться-то все равно не хочется! Уже привыкла к тому, что я – ведьма, и смирилась с даром волшебного голоса. В конце концов, все могло сложиться хуже!

– Мне все нравится, Ирий, – ответила я, улыбаясь.

Особенно мухоморы сушить да по болотам травы собирать в ненастные дни.

– Дар голоса и отказ от крыльев изменил твою сущность, но не душу, Люцина, – в сотый раз сказал он.

Эти слова я слышала от Ирия все то время, что мы странствовали вдвоем, пытаясь найти собственный угол и смириться с потерей близкого человека.

Ирий вздохнул, поднял плащ, накинул.

– А может…

– Нет, Люцина! – строго заметил Ирий. – Тебе придется петь на королевском балу! Хватит бояться своего дара!

– Но…

– Он не темный, в который раз говорю! Все зависит от того, как ты его используешь!

– Я…

– Жду тебя завтра к пяти у Западных ворот королевского сада.

– И все же…

– Пришлю карету.

– У меня метла есть! – возмутилась я.

Ирий покосился на мое летное средство, весело хмыкнул.

– Карету, как настоящей леди, – смело заявил он, игнорируя кочергу в моей руке, которую я схватила, едва речь зашла о бале.

– Я – ведьма!

– А кто сказал, что ведьма не может быть леди? – засмеялся он, сбегая.

Несчастная кочерга попала в закрывшуюся дверь. А я, вздохнув, покачала головой.

И почему мы с Ирием не отправились жить в другое королевство, где ведьм бояться и ни за что бы не пустили на бал? Даже бы сочли подобное оскорблением! Хотя ходят слухи, что одна из ведьм все-таки пробралась на праздник, и в нее влюбился младший принц. Но людям нравится выдумывать сказки.

– Совсем забыл, – в дверях вновь появился Ирий, сверкая озорной улыбкой, которая создавала ямочки на щеках.

Вот ведь шалопай! Каким был, таким и остался. И, пожалуй, только я знала, о его чутком и храбром сердце.

– Это тебе!

И огромную такую коробку на пол отпустил.

– А что там? – тут же поинтересовалась я.

– А ты загляни, – и так подмигнул, что я тут же заподозрила подвох.