— Давай, Дашенька, отметим твое выздоровление! Я хотел по-домашнему. В ресторане постоянная суета, да и народу слишком много. Я в последнее время стал уставать от суеты. Ты не против, если мы отпразднуем это событие здесь?

— Я бы хотела съездить на кладбище, чтобы проведать Таньку…

— Завтра обязательно поедем. Меня туда самого тянет… — Папик грустно улыбнулся. — Танька говорила, что ты лимузины любишь, а я их терпеть не могу. Хотел приехать за тобой в больницу на лимузине, но не смог пересилить себя. На них одни пижоны разряженные катаются, а нормальный мужик в джип сядет.

— Мне все равно, на чем вы приехали, — несмело сказала я.

— Даша, давай перейдем на ты. А то я себя рядом с тобой дряхлым стариком чувствую, словно мне лет девяносто, не меньше. Зови меня просто Гришей.

— Гришей? — переспросила я дрожащим голосом.

— Ну, если хочешь, Григорием. Как тебе удобно.

— Я постараюсь…

— Даша, я хочу знать о тебе все.

— В смысле?

— Я хочу знать о тебе все. Тебе необходимо выговориться. Мне кажется, что ты многое держишь в себе. Тебя что-то гнетет, девочка. Расскажи мне все. Я не причиню тебе зла.

— Вы хотите знать все?

— Хочу.

— Тогда слушайте.

— Слушай, — поправил меня папик.

— Слушай, Гриша, — нерешительно сказала я и начала говорить.

… Я рассказала ему про то, как вышла замуж за Макса, как мы жили все это время, как Макс опротивел мне и я хотела его убить, про свой стриптиз-бар, про Глеба, про его предательство, про Веркины угрозы, про знакомство с сатанистами, про колонию и встречу с Танькой и даже про то, как Глеб приезжал ко мне на свидание и просил меня станцевать. Папик внимательно меня слушал, ни разу не перебив.

— Мне не дает покоя смерть Макса. Верка что-то скрывает и не договаривает. Почему тело до сих пор не нашли и меня не забрали в милицию? Почему мать Макса не захотела встретиться со мной? Больше всего на свете я боюсь опять оказаться в колонии. Я не выдержу там. Лучше умереть, чем попасть в это страшное место, — тяжело вздохнула я.

Папик вытер выступивший на лбу пот, посмотрел на часы и неожиданно спросил:

— Сколько, ты говоришь, ехать до твоего поселка?

— Ночь на поезде.

— На машине намного быстрее. Поехали, на джипе домчимся с ветерком.

— Куда поехали? — округлила я глаза.

— В твой поселок. Надо разобраться с этим вопросом раз и навсегда. Найдем твою Верку, и я вытрясу из нее всю правду. Она в два счета признается мне, кто убил твоего мужа, и тебе ничего не будет угрожать.

— Но ее могут посадить?

— Ты посидела, пусть и она со своим муженьком посидит.

— Нет. Я так не могу.

— Поехали. Я гарантирую тебе, что их никто не посадит. Я хочу одного: чтобы они честно рассказали, кто убил твоего мужа. Я хочу, чтобы тебе ничего не угрожало и ты жила спокойно. Никто и никогда больше не будет вымогать у тебя деньги.

— Я боюсь…

— Не ври. Ты ничего не боишься. Я это понял, когда увидел в твоих руках автомат. Ты прекрасно палила и этим сразила меня наповал. — засмеялся папик и поцеловал меня в щеку.

— Гриша, ты уверен, что нам нужно туда ехать?

— Конечно! После этой поездки ты вернешься совсем другим человеком…

Папик взял меня за руку и повел к выходу. Я попятилась обратно в зал.

— Гриша, я не готова. Я не могу так сразу приехать туда.