— А может, я тебе всю лишнюю тару принесу?

— Да, спасибо. Не помешает, — охотно согласился я.

— Тогда жди, — она прищурилась и отпила. — М-м-м, а неплохо на вкус.

— Я добавил кое-что для вкуса. На отвар оно не влияет, но зато можно пить без тошноты.

— Спасибо! — ослепив меня милой улыбкой, девушка с шикарной рыжей косой пошла домой, виляя сочной задницей. Ох, милочка, меня таким уже давно не соблазнить.

Закончив здесь, поспешил на ферму, где потратил ману. Цветы росли. И неплохо росли. Я же не форсировал рост, а помогал его ускорить естественным путём. Так растение впитает в себя больше маны.

Вернувшись домой, сел за книги, но не прошло и двух часов, как пришла мать.

— Вань. А помогло! — заявила она и пришла с гостинцами. — Живот больше не болит!

— Пить продолжай, — ответил я, лежавший на диване и читающий книгу. — Боль просто так не появляется. Если всё же проверишься у врачей и выяснишь, в чём причина боли, будет проще её лечить. Язва, гастрит или ещё что.

— Хорошо, лекарь ты мой, — она улыбнулась и, оставив пакет, ушла. А там и бабуля примчалась да нарезала нам бутерброды из свежего хлеба, колбасы и сыра.

— Ой, а что у нас тут за чай такой? — спросила бабушка, открывая заварник.

— Из трав заморских. Ещё не пробовал.

— О как! Ну, тогда попробуем!

Бабуля налила нам чаю, и мы сели за стол.

— Хм. Необычный вкус, но бодрящий. Не хуже зверобоя.

Я промолчал и, закрыв глаза, пытался почувствовать ману… Но как я и думал, её там сущие крохи. Однако это всё же мана. Чистая, природная мана. Она хорошо усваивается организмом и имеет целебный эффект.

— Думаю, мне всё же нравится, нежели нет, — подытожила бабушка, допив чай и съев бутерброд.

— Соглашусь. Но мне кажется, просто лепестки не насыщены.

— Возможно.

Вскоре мы продолжили учёбу, но раздался лай, и я вышел. А там немолодой мужчина. На вид взволнован.

— Иван? Мне твоя мать сказала, что ты разбираешься в ветеринарии. Помоги, пожалуйста!

— Не то чтобы разбираюсь, но помогу.

Поспешив за мужчиной, пришёл к двухэтажному дому. Там были хороший кирпичный забор и ворота для машины. А пройдя внутрь, увидел большую собаку, лежавшую на траве, и громко ревущую девочку лет восьми.

— Дядя, Жорику плохо! — рыдала она, и я подошёл к собаке да коснулся лба.

— Что с тобой? Объясни, — мысленно приказал я, и собака заскулила.

— Колбаса. Вкусная. Потом плохо очень… — рассказал пёс.

— Сейчас буду!

Вскочив на ноги, умчался к бабуле и, схватив один отвар, вернулся обратно да залил часть бутылки в рот собаки. Пришлось постараться. Ну и закрыл ему пасть, дабы не выхаркал. А затем живот пса заурчал.

— Все отойдите! — приказал я и помог собаке. Миг спустя Жорика стошнило, и в рвотных массах я заметил куски колбасы. — Колбасой кормили собаку?

— А? Нет, — старик замотал головой и посмотрел на внучку.

— Нет… Я не кормила ещё Жорика…

— Значит, кто-то отравил колбасу и подбросил собаке, — подытожил я.

— Вот старый козёл! — выругался старик и умчался к соседу, да раздались крики и ругань. Я же присел перед девочкой.

— Жорик выживет. Я ему дал очищающий отвар, но ему нужна диета и много пить. Проследишь?

— Да, дядя! — закивала девочка.

— Верю тебе.

Взъерошив волосы малявки, поспешил домой да вернул бутылку с остатками настойки на место. Его готовила бабуля, и средство весьма действенное. Вывернет кишки наизнанку, очистив всё, что можно и нельзя…

Остаток дня я учился, тренировался, бегал на ферму и обратно.