— Двадцать один день и ночь, мой Король, — Ван Хельсинг не смог себя заставить назвать правителя по имени. — Мы шли на «Деметре», самом храбром корабле всех морей. Прежде чем взойти на корабль в Испании и пересечь океан, а посоветовался с докторами Европы. Мне потребовалась неделя на материке, а потом я отправился в Королевство Скорби.

— Вы встречались с моим отцом? — обеспокоенно спросил король.

— Не беспокойтесь, мой Король. Он не знает, что я здесь. А если бы узнал, то сейчас я был бы уже мёртв.

Ван Хельсинг повернулся ко мне и снял шляпу.

Даже в такие мрачные моменты упоминание отца Ангела заставило вздрогнуть моих служанок.

Ван Хельсинг нарушил стоявшее в комнате напряжение, обратившись ко мне и сняв шляпу:

— Это огромная честь, моя Королева.

— Пожалуйста, помогите мне ослабить боль! — прокричала я.

— Слушаюсь, — произнёс он.

Фредерик Ван Хельсинг начал меня осматривать, и я немного успокоилась после того, как он дал мне сок золотого яблока. Доктор утверждал, что это было его изобретение. А за пару мгновений до того, как он напоил меня ещё одной жидкостью, я чуть не потеряла сознание. Жидкость была синей, привезена им из Европы, и Ван Хельсинг называл её Русалиада. Он сказал, что это была кровь русалки — а синяя, предположительно, под цвет океана. Я не стала расспрашивать его — за свою короткую двадцатилетнюю жизнь я видела достаточно бредовых вещей. А в то мгновение я желала лишь одного — чтобы он облегчил мою боль.

— Ну, что? — спросил Ангел Ван Хельсинга. — Вы можете ослабить боль моей жены?

— Простите, — рассеянно произнёс Фредерик, думая о чём-то другом. — Это, скорей всего, находится за пределами моих возможностей.

— Что вы имеете в виду? — проревел Ангел. Фредерик отступил назад. Даже испытывая такую сильную боль, я боялась моего мужа в приступе ярости. — Я искал вас во всех уголках мира, потому что вы — специалист!

— Потерпите, мой Король, — произнёс Фредерик. — Единственный способ для вашей жены выжить — это отказаться от ребёнка, хотя это практически невозможно, потому что она может родить с минуты на минуту.

— И что вы предлагаете? — озадаченно спросил Ангел.

Ван Хельсинг медленно сделал шаг к Ангелу и попросил поговорить наедине. Я видела, как они отошли в угол комнаты. Ангел рассердился, услышав предложение Ван Хельсинга, но я его расслышать не могла.

Единственное, что я разобрала, были слова «Королева Батори». Я не была уверена, но мне показалось, что ванн Хельсинг связывает рождение моей дочери с восхождением Королевы Батори.

— Кто такая Королева Батори? — крикнула я Ангелу. — И что этот доктор тебе говорит?

— Да о чём ты? — Ангел подошёл ко мне, опустился рядом с кроватью на колени и сжал мою ладонь. Я знала, что на счёт Королевы Батори он лжёт, но хотела послушать, что ему придётся сказать. — Ван Хельсинг сказал, что может тебя спасти, — Ангел передёрнул плечами. — Если ты отпустишь нашу дочь.

— Что? — я взвизгнула от смеси боли и удивления. — Ангел, как ты можешь такое говорить?

— Знаю, — поцеловал он мою руку. — Я хочу этого ребёнка даже больше, чем ты, но, в конце концов, я могу потерять вас обеих.

— Я не откажусь от нашей дочери, — произнесла я. — Мне плевать, если я умру.

— Проблема в том, что вы можете умереть обе, — объяснил Ангел. — Помнишь, в самом начале ты думала, что беременна двойней?

Так и было.