Тук-тук-тук-тук. Вернись назад. Еще не поздно. Вернись назад.

Пальцы снова медленно сжались, большой закрыл их словно на замок. Она в отчаянии стукнула кулаком по лбу и на мгновение задержала руку у лба.

Потом рывком поднялась, схватила один чемодан, развернула другой стороной. П. и X. исчезли из виду. Повторила то же с другим. Вторые П. и X. тоже исчезли.

Страх не пропадал. Он-то не был нарисован на уголке, он пропитал всю ее.

В дверь тихо постучали. Элен вскочила, словно от удара грома.

— Кто там? — испуганно крикнула она.

— До Колфилда осталось пять минут, — ответил голос проводника.

Сорвавшись с места, молодая женщина подбежала к двери и распахнула настежь. Проводник уже двинулся дальше по коридору.

— Подождите! Не может быть…

— Можете не сомневаться, мэм.

— Так скоро. Я не думала…

Тот в ответ снисходительно улыбнулся:

— Он всегда бывает между Кларендоном и Гастингсом. Как раз здесь его место. Кларендон мы проехали, а Гастингс сразу за ним. И ни разу ничего здесь не менялось, с тех пор как я на этой дороге.

Элен захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, будто стараясь помешать вторжению беды.

Возвращаться слишком поздно.

Возвращаться слишком поздно…

«Можно еще проехать дальше, не выходить», — мелькнула мысль. Подбежав к окну, она, изловчившись, заглянула вперед, словно могла увидеть что-то такое, что подскажет выход из затруднительного положения.

Но ничего такого она не увидела. Город приближался постепенно. Сначала появился одинокий домишко. Потом еще один. Затем третий. Далее строения стояли уже поплотнее.

«Поезжай дальше, ни за что не сходи. Тебя не узнают. Никто не узнает. Это единственное, что еще можно сделать».

Подбежав к двери, Элен, поспешно повернув защелку, заперлась изнутри.

Дома стали появляться чаще, но уже не мелькали в окне, а медленно проплывали мимо. Вот проплыло школьное здание, его можно было определить даже издалека. Сияющее на солнце, чистенькое, новенькое, современное функциональное здание из стекла и бетона. Она даже разглядела на площадке качели. Оглянулась на голубой сверточек на сиденье. Вот в такую бы школу…

Она не открывала рта, но внутри нее все кричало: «Помогите же кто-нибудь! Не знаю, что мне делать!»

Колеса вагонов крутились все медленнее, замирали, будто кончилась смазка. Как пластинка в патефоне, у которого кончился завод.

Тук-тук, тук-тук, ту-ук, ту-у-ук.

Каждый оборот казался последним.

Внезапно за окном потемнело, вплотную придвинулся какой-то длинный навес и сразу же пополз параллельно поезду. Затем возникла белая вывеска, буква за буквой, начиная с конца: «Д-Л-И».

У буквы Ф вагон, дернувшись, остановился. Она чуть не вскрикнула. Поезд встал.

За спиной, отдаваясь в голове, раздался стук.

— Колфилд, мэм.

Кто-то крутил ручку двери.

— Помочь вынести вещи?

Элен с силой сжала кулак с семнадцатью центами, так что побелели костяшки пальцев. Подбежав к дивану, схватила голубой сверточек. Снаружи толпились люди, прямо за окном. Их головы были ниже окна, но она их видела, и они видели ее. Прямо на нее смотрела женщина. Они встретились взглядами, глаза в глаза. Ей было не отвернуться, не отойти в глубь вагона. Эти глаза словно приковали ее к месту. Женщина показала на нее пальцем. Торжествующе крикнула кому-то невидимому:

— Вот она! Нашла! Здесь, в этом вагоне! — И помахала рукой.