Никколо Амманити. Я заберу тебя с собой
Норе И я вновь и вновь вспоминаю те дни, когда была я невинной, когда мои волосы отливали рыжим кораллом, когда я была гордой безмерно, смотрелась в луну как в свое отраженье и хотела, чтоб он повторял мне вечно: «Ты прекрасна!» Почему прошло время мандолины? Почему не слышно больше гитары? Веселье — дело хорошее. Эта книга — плод фантазии. Названия, персонажи, места и события вымышлены и не имеют отношения к действительности. Любые совпадения с реальными людьми, живыми или ушедшими в мир иной, с имевшими место событиями и существующими на самом деле местами совершенно случайны. 18 июня 199*
Вот и всё. Каникулы. Каникулы. Каникулы. Три месяца. Почти вечность. На пляж. Купаться. Кататься на велосипеде с Глорией. И стоя по колено в теплой солоноватой воде, текущей среди камышей, ловить мальков, головастиков, тритонов и личинки насекомых. Пьетро Морони прислонил велосипед к стене и огляделся. Ему исполнилось двенадцать, но выглядел он младше. Худой, загорелый, на лбу шишка от комариного укуса. Черные волосы, коротко и неровно подстриженные матерью. Курносый нос и большие, орехового цвета глаза. Он был одет в белую футболку игрока итальянской сборной, потрепанные джинсы и резиновые сандалии, от каких между пальцами остаются черные следы. «Где Глория?» — подумал он. Он прошел между занятыми столиками бара «Сегафредо». Все его товарищи сидели там. Все ждали, ели мороженое, искали местечко в тени. Стояла страшная жара. Уже неделю ветра не было совсем, как будто он куда-то улетел и унес с собой все облака, оставив огромное раскаленное солнце, от которого мозг закипал в голове. В одиннадцать утра на термометре было уже тридцать семь градусов. Цикады стрекотали как ненормальные в пиниях за волейбольным полем. Совсем неподалеку, видимо, сдохло какое-то животное, потому что откуда-то доносился порой сладковатый запах падали. Ворота школы были заперты. Результаты еще не вывесили. Легкий страх тихонько шевелился в животе, толкался в диафрагму и мешал дышать. Он вошел в бар. И хотя жара стояла убийственная, толпа ребят собралась вокруг одной видеоигры. Он вышел. Вот она! Глория сидела на невысокой ограде по ту сторону дороги. Он подошел. Она похлопала его по плечу и спросила: — Боишься? — Немного. — Я тоже. — Прекрати, — возразил Пьетро. — Тебя перевели. Ты же знаешь. — Что потом делаешь? — Не знаю. А ты? — Тоже не знаю. Придумаем что-нибудь? — О'кей. Они сидели на ограде молча, и Пьетро думал, что его подружка сегодня особенно красива в махровой голубой маечке, но в то же время чувствовал, как у него все сильнее сосет под ложечкой. В общем-то он понимал, что бояться нечего, ведь, в конце концов, все улажено. Но его живот думал иначе. Пьетро хотелось в туалет.
Перед баром поднялась суета. Все оживились, кинулись через дорогу и столпились у запертых ворот. Итало, школьный сторож, появился во дворе с ключами в руках и крикнул: — Тихо! Тихо!.. — Пошли, — решительно произнесла Глория и направилась к воротам. Пьетро почувствовал, что у него похолодело под мышками. Так, что не пошевелиться. Все тем временем пихались, входя в школу. «Тебя оставили на второй год!» — прошептал голосок внутри. «Что?» «Тебя оставили!» Так и есть. Это не предчувствие. И не подозрение. Так и есть. «Почему?» «Потому». |
