Идут два поисковика из Питера с хорошими, дорогими миноискателями. Которые на тип металла настраиваются, на глубину, на вес... Запищал минак. Остановились. Копнули. Каска. Наша каска. Отопнули в сторону, пошли дальше.

— Ак хуле мы тут ходим? Тут русские позиции! Пошли на немецкие, они вон там!

В трех метрах от каски — боец. Мы его подняли чуть позже.

Не вопрос. Питерский отряд — молодцы! Подняли больше нас в этом году. Зацепились за кость — поднимают. Не зацепились — «пошли на немецкие позиции!».

Немецкая каска тоже сто баксов. Наша — ничего не стоит...

Практически все отряды из боевых регионов наполовину состоят их таких сволочей, готовых продать все, что угодно и кому угодно, прикрываясь — «Я — поисковик!»

Поднимаем блиндаж. Оказывается немецкий. Почти пустой. На дне ящик с карабинами «Маузер98». В ветоши, в промасленных бумагах. Почистили. Постреляли копанными здесь же патронами.

Помидор — так мы звали того демянского поисковика — так нажрался с радости, что потерял сознание. Мы достали затворы и выкинули карабины в болото.

А ящик с патронами поставили на костер. Отошли метра на четыре. Легли. Фейерверк смотрим. А патроны-то бронебойно-зажигательные. Они сначала в костре бахают, подлетают и в воздухе шмаляют. Красиво! Один патрон — один бакс.

— Эй, мужики, медальон нужен?

— В смысле?

— Сто рублей, покажу!

Сто рублей — кто-то получит весточку спустя 65 лет... Угадайте, кто такие цены «ломит»?

Просьба не обижаться настоящих милиционеров. Я не про вас. Я про ментов. Это разные понятия. Сюда входят все те пьяные уроды, которые могут приехать ночью в лагерь и устроить шмон в палатках. Типа у них спецоперация, ага...

Бухой в говно подъезжает на «уазике». Мы из леса вышли. Шмон. В карманах патроны. Статья... Хорошо, бухой в говно. Забыл.

А куда нам эти патроны девать? Обратно закапывать? По правилам техники безопасности мы их должны сдать МЧС. Чтобы сдать МЧС — мы должны принести их в лагерь. Потому, что саперам МЧС лениво по лесу ходить... Но по ментовским правилам мы не имеем права приносить их в лагерь.

К столу из кустов вываливается пьяный мужик в камуфляже:

— Оружие, боеприпасы есть?

— Ты кто, человече?

— Группа разминирования МЧС!

— Эээ... А документы?

— Майор, тут на меня выеживаются!

Вываливается второй. Ментовские корочки мне в лицо.

— Забирайте, чего хотите. «Лягуша» вот тут стоит, — показываю на карте, — здесь три противотанковых мины, тут ящик восьмидесяток, тут...

— На хер мне в лесу? Чего в лагере есть?

— Трехи гнутые, дегтярь, пара гранат.

— Все?

— Все...

— Пиши акт, — мне говорят.

— Бланк давайте?

— Нету бланков, кончились!

Вырываю лист бумаги из книги. С задней страницы — знаете, там чистые листы зачем-то есть? Книга Пауля Карела «Восточный фронт. От Барбароссы до Сталинграда». Пишу.

«Акт. Составлен такого-то числа командиром поискового отряда «Долг» Ивакиным А.Г. Мною сдано группе разминирования МЧС: 3(три) винтовки Мосина, 1 (один) пулемет Дегтярева, три (три) гранаты «Ф-1». Дата, подпись»

Надо ли говорить, где я потом этот акт нашел?

Надо ли говорить, сколько платят за килограмм сданного в милицию тринитротолуола?

Надо ли говорить, что мины мы обезвреживали сами?

Впрочем, это уже другой рассказ.