— Как сказать. — Марк Мак-Кормак по-прежнему добр и внимателен, но в нем появилась определенная жесткость — результат долгих лет работы в отделе по борьбе с извращенцами. — Будет зависеть от того, захочешь ли ты дать против него показания. — Он смотрит на меня оценивающе. Ему нужны надежные свидетели.

Я киваю:

— Чего бы мне это ни стоило. — А сама уже заглядываю в далекое будущее, когда он отсидит свой срок и снова выйдет на свободу. Так, пожалуй, мне никакой жизни не хватит. — И чтоб вы знали — я теперь Эва. Эва Этвуд. Джози тоже поменяет фамилию. Официально.

Отныне я буду самой собою и никем другим. Нам и без того предстоит сделать слишком много открытий, выяснить, кто мы на самом деле — я и Джози, — какими можем стать.

— Понимаю, — отзывается Мак-Кормак. — Мы благодарны тебе за сотрудничество.

Меня вдруг осеняет:

— Думаете, в Роклиффе еще остался кто-то…

Он кивает, не дав мне договорить.

— Скажем так: мы подобрались очень близко. Следили, выжидали. А теперь, после всех этих событий, я направил туда группу. Несколько человек были арестованы в деревне и довольно много по всему северу страны. Мои ребята захватили кучу предметов изобразительного искусства, если, конечно, можно так выразиться, фото и видео. Прикрыли несколько интернет-сайтов. И это еще не конец, как я думаю.

— Вот, значит, как Мик и Бернетт пронюхали, что я жива… Кто-то в Роклиффе узнал меня и сообщил. А те потом вычислили, что это я разговариваю с Джози в «Afterlife».

Марк с досадой хлопает ладонью по столу:

— Говорил же я тебе: не возвращайся! Ты меня слушала?

— Никому не верь и не возвращайся, — понуро повторяю я.

Мак-Кормак читает бумаги, которые передал его коллега.

— Бримли. Это имя тебе что-нибудь говорит?

Я качаю головой.

— Он получал картины от Бернетта и продавал. — Марк пробегает глазами список. — А еще Бернард. Фрейзер Бернард. Он в больнице под полицейским надзором. Отравиться пытался — все карманы были диазепамом набиты.

— Он! — вырывается у меня. — Это он навел Бернетта. Должно быть, узнал меня в церкви. — Господи, стоять рядом с одним из них!  И провести рядом с другим из них  полжизни. — Один раз ночью к нам кто-то забрался. В школе…

Мак-Кормак смотрит на меня с недоумением. Я еще не дошла до этой истории в своих показаниях. Нам еще работать и работать.

— Завтра продолжим, — говорит он. — Иди домой.

У Лоры меня ждет Эдам.

— Мне пора, — объявляет он. — Я нужен в школе.

— Уезжаешь?! — с истерическими нотками переспрашиваю я.

Он мой друг. Я доверилась ему — и не ошиблась. Уму непостижимо, но Джози уже за компьютером — какая жизнестойкость. Они с Нат забрались на диван и голова к голове склонились над экраном. Лора теперь требует, чтобы Нат пользовалась компьютером внизу. Я вижу, как в темной комнате светится розовым и зеленым страничка знакомой мне игры.

— Да, конечно, — вздыхаю я покорно, опустошенно. Не хочу, чтобы он уезжал.

— Я звонил Палмеру. Полиция уже ввела его в курс дела, но он отказывается закрывать школу до конца семестра, хотя чуть не половину здания опечатали криминалисты. По мере сил он им помогает и при этом трясется над девочками. Хороший мужик.

— Мистер Палмер в своем репертуаре. — Я вымучиваю улыбку. — Non scholae sed…  или как там.