— Да, спасибо, — отвечает он, и нижняя челюсть у него дрожит.

Повисает молчание.

— Вот, посмотрите, — говорю я, — это ваш? — Я протягиваю ноутбук, и глаза у Эдама становятся размером с блюдце. Он быстро оглядывается на свой письменный стол у окна.

— Да, да, мой! Где вы его нашли? — Он выхватывает компьютер у меня из рук.

— Минут десять назад вы оставили его в холле.

Мысли роем проносятся у него в голове, я читаю их по лицу: он гадает, было ли у меня время залезть в компьютер и похитить его данные.

— Спасибо, — наконец выдавливает Эдам. — Я вам очень признателен. — Он приподнимает и снова захлопывает крышку.

— Я внутрь не заглядывала, если вас это беспокоит. Думала, вы обрадуетесь, что я вам его принесла… Вы тогда были заняты по горло с одной из девочек.

Эдам нетерпеливо тянет дверь на себя, оставляя лишь узкую щель.

— Все под контролем, — резко бросает он. — Еще раз спасибо.

Я придерживаю тяжелую дверь из старых толстых досок.

— Теперь я буду вести занятия по личному — и так далее — просвещению. Если ей нужно с кем-то поговорить, если у нее какие-то проблемы, скажите, что она может обратиться ко мне.

Эдам кивает и закрывает дверь.

Глава 13

Какие были страшилки? Если будешь плохо себя вести, ночью из леса притопают страшные гномы и заберут тебя. Без всякого предупреждения. И от них не убежишь, не вырвешься. Надо поддаться — и пусть тащат. Один мальчик сказал, что видел, как гном три ночи подряд приходил за девочкой, которая не хотела ни есть, ни разговаривать. А после третьей ночи она так и не вернулась. А другой видел, как гном в зеленой маске и капюшоне шипел, плевался и шаркал по половицам в спальнях, выбирая самых непослушных.

Еще кто-то рассказал о злом духе, который усаживается на подоконник и стучит длинными когтями по стеклу. Первого, кто откроет глаза и всего-навсего посмотрит на корявое тело демона, заберут и будут мучить, а утром притащат назад, но с тех пор он будет мечтать о смерти.

Кто-то пустил сказку про вампира, а одна девочка с плачем рассказывала, как брат умолял спасти его от бесов, которые приходят за ним. Шепотом передавались истории о ведьмах, об убийцах и чудищах, о грабителях и о призраке Роклифф-Холла.

Я первая и единственная сказала, чтоб они перестали валять дурака, а если они не заткнутся, я расскажу мисс Мэддокс или Патрисии про их дурацкие истории. Неужели не понятно, что эти страшилки придумали сами воспитатели, чтоб все хорошо себя вели?

Я была сыта по горло. Вскочила на кровать и заорала что есть мочи. Дети (человек десять, и всем давно полагалось быть в ванной) перестали копошиться и в первый раз заметили мое существование; они умолкли и прислушались. До этого я прикидывалась дурочкой, тихоней, а когда мое появление в детском доме перестало быть новостью, меня и замечать перестали, будто я пустое место.

— Так не бывает! — крикнула я. Они вытаращились на меня, а у меня от конфуза перехватило горло. — Ни чудищ, ни гномов нет на свете!

Щеки у меня пылали. Хотелось провалиться сквозь матрас, проскользнуть меж половиц в фундамент дома, рухнуть в глубину земли.

— Кто тебе сказал? — Ответа потребовал мальчик постарше меня, тот самый, который поделился со мной джемом.

Я подбоченилась и вздернула подбородок:

— Папа сказал. Он говорит, чудищ не бывает. — Я презрительно фыркнула. Меня вроде слушали, один или двое даже сели. — Когда мама умерла, мне ночью было страшно. Я все думала: вот придут чудища и заберут меня.

— А что потом? — спросила Салли, девочка с косичками.