Работы у Олега было много, но монотонного корпения над сложными магическими текстами он не боялся, поскольку интуиция и дар оракула больше советовали опасаться того, что случится по выходу из библиотеки. А именно прибытия «Тигрицы», которую он самолично вызвал из Москвы к себе на подстраховку, приказав команде сохранять повышенную боеготовность и заодно лишний раз не высовываться с судна, а если уж высовываться, то только по делу и группами не меньше полусотни человек, во избежание возможных актов агрессии со стороны недоброжелателей. Значит, застрявший на корабле экипаж будет не слишком-то доволен своим посещением культурной столицы, на которую и посмотреть толком не удастся. В том числе и Доброслава, чье прибытие ожидалось вместе с отправленными из дома подкреплениями, нужными дабы заменить выбывших из строя бойцов. И хоть Олег не был трусом, но как-то он страшился того, что сможет сделать с ним девушка, лишенная удовольствия впервые в жизни пройтись по местным достопримечательностям и магазинам, а вместо этого запертая на долгие недели внутри тесной металлической коробки летательного аппарата, если она заодно является соскучившимся, раздражительным по своей природе и сексуально неудовлетворенным оборотнем.

Интерлюдия. Волчица в мехах

Молодой священник на редкость приветливо улыбался подходящей к нему Доброславе, постоянно норовя соскользнуть взглядом с лица куда-то ниже, он даже попытался поцеловать ручку девушке, протянувшей сотруднику таможни документы. То ли считал, что конкретно на него положенный монахам целибат не распространяется, то ли убедил себя, что имеет самые серьезные намерения в отношении фигуристой рыжеволосой красавицы в распахнутой собольей шубке, ведь поползновения по отношению к собственным женам русской православной церковью за грех не считались. Однако чем дольше он изучал протянутую ему книжечку с печатями, тем меньше косил глазом на высокую грудь или крутые бедра, лишь подчеркнутые облегающим их слоем волшебного металла.

— Цель твоего визита в Санкт-Петербург, нелюдь? — Оттопырил губу работающий при воздушной гавани священник, возвращая Доброславе её документы. В глазах и голосе молодого, едва ли лет двадцать, служителя церкви подозрительность густо мешалась с презрением. Крохотная бумажная книжечка содержала в себе одну лишь чистую правду. И то ли нежные расистские чувства монаха расстроило, что стоящая перед ним задорно скалящаяся рыжеволосая девица является оборотнем, то ли его ранимый дух оскорбился наличию перед глазами вполне довольной жизнью кащенитки, чья соболиная шубка стоила как хороший домик где-нибудь не на самой глухой окраине города. А остальное его не интересовало не сильно, пусть даже теперь обитательница сибирских лесов имела точно те же права и обязанности, что и любой другой одаренный второго ранга, входящий в состав иррегулярных военных сил Возрожденной Российской Империи.

— Огонь, смерть, хаос и ррразрррушения!!! — Выкрикнула-провыла Доброслава прямо в лицо бдительного служителя церкви, резко сокращая разделяющую их дистанцию и за жалкую секунду трансформируя свое симпатичное личико в подобие оскаленной волчьей пасти, чьи клыки сомкнулись в жалкой паре сантиметров от кончика носа побледневшего как снег монаха.