Слишком поздно.

Тело его покрылось защитными роговыми пластинами и слизью – пули отскакивали от бронеплит либо вязли. Метаморф подмял под себя одного палача, когтями рассек надвое того бедолагу, которого я брал в заложники, еще один законник упал с распоротым брюхом… Я отвернулся. Надо поскорее выбраться отсюда, избавиться от наручников – и тогда путник мне за все ответит! Максимка Краевой сделает из него здоровенную зеленую курицу-гриль.

– Стоять! – прорвалось сквозь грохот выстрелов. – Pare!

Вот ведь прилипчивый латинос. Никак не отвяжется.

Рыбачка и я – парочка гламурных подонков – одновременно вывалились в просторный холл.

Теперь осмотреться.

Здоровенные вазоны с пальмами – отличное прикрытие, из-за них можно вести огонь. Кожаные диванчики тоже сгодятся не только для отдыха. Две мраморные лестницы вниз и две наверх. По лестницам, держась за перила, спешили перепуганные люди. В основном – стремились вниз, но были и такие, кому нравится сверху. Светло. Потому что стены из алюминиевых перегородок и толстого стекла.

Сейчас и мы по лестнице… Я повернулся к Рыбачке, чтобы скомандовать спуск, и увидел, как лицо его исказилось, мышцы на нем напряглись, вздулись – гримаса получилась еще та.

В глазах у меня потемнело.

Боль была такая, будто из меня вынули все кости и заменили их раскаленными арматурными прутами, кровь слили, а вместо нее закачали кислоту.

Пришел в себя я уже на полу. Стоя на коленях, пытался унять дрожь, охватившую тело.

– Это наручники… Током. Тебя и меня… – Рыбачку тоже колбасило по-взрослому.

Хай-тек, чтоб его! «Браслеты» запрограммированы останавливать задержанного разрядом, если тот непозволительно удалится от палача, их надевшего.

Крики ужаса и грохот выстрелов слились в какофонию.

Разведчик-метаморф не стал наклоняться, чтобы протиснуться в дверной проем. Зал для пресс-конференций он покинул с гордо поднятой головой – двинул напролом, вынеся кусок стены, обрушив ее и тем самым подняв облако пыли. Ах, если бы путника вырубило куском гипсокартона, удачно свалившимся на темечко! Увы, развеяв мои надежды, зеленая туша – сплошь костяные наросты в слизи – покинула клубы взвеси. Щелкнув клювом, монстр обратил на нас взор припорошенных фасеточных глаз.

Не сговариваясь, Гордей и я вскочили. И даже успели сделать пару шагов, прежде чем новый разряд свалил нас с ног.

Вдох, выдох, опять вдох. Воздух не желал задерживаться в легких.

– Давай, Край!

– Дружище!..

Поднялись плечом к плечу, иначе не получалось. Пошатываясь, сделали шаг, еще… И опять разряд.

Мой мозг небось расплавился, из ушей повалил дым. У Рыбачки вон из носа потекло. Красное…

Метаморф пер за нами, точно танк, обвешанный блоками противокумулятивной защиты. Не обращая внимания на молотящие по спине и бокам пули, он сшибал вазоны и переворачивал кожаные диваны.

Но самое главное – с каждой секундой расстояние между нами сокращалось.

– Дружище!..

– Край, я больше…

– Надо, Рыбачка, надо!

Не вставая с коленей, руки за спиной, мы, как могли, двинули прочь от преследователя. Нас то и дело корчило от разрядов. Чертовы наручники! Гореть в аду тому, кто их изобрел. Я боялся упасть лицом вперед. Если упаду, уже не встану. Не смогу.

Мы обречены. От путника не уйти. Но это еще не повод сдаваться.

И потому мы умудрились чуть ли не ползком пересечь вестибюль.

Из-за боли и Гордей, и я ни хрена не соображали, а потому не видели, куда направляемся. Уткнувшись лбом в стекло, я не сразу понял, что дальше отступать нам некуда. Каждую мою клетку, каждую молекулу трясло, в глазах вспыхивали молнии.