— Каковы шансы на его исцеление? — спросила она и поморщилась: фраза прозвучала совершенно как на игре. Осталось только бросить кубики и посчитать: хватит очков или нужен «спас-бросок»…

— Одному Богу известно, — сказал Лавр. — Пусть пока при нас остается. И дело доброе, и польза может оказаться ощутимой.

Глава 4

Список гостей

И снова все в сборе в новгородских хоромах, только Недельки нет с друзьями…

— Мне думается, в этом замешан Туренин, — высказался Эльвэнильдо, когда друзья в очередной раз обсуждали случившееся и пытались выработать план действий. — Тот, в чьем охотничьем домике убили Недельку.

— Его убили не там, а по дороге туда, — поправил Вадим.

— Неважно, — отмахнулся Сергей. — Ты понял, о чем я говорю. Его пригласили в это место с умыслом, чтобы убить.

— Вероятность участия Туренина велика, — согласился Вадим. — Тут ты, конечно, прав, только что мы можем…

— Можем, — перебил Флор. — Нужно только вспомнить, где бывал Неделька, прежде чем унесла его нелегкая по большой дороге в сторону Архангельска.

— Он на каких-то праздниках гулял, — сказала Гвэрлум. — Как пост закончился, так и начал…

И чуть покраснела от удовольствия. Вот как легко слетело у нее это слово — «пост».

А Наталья, после Флорова ученья, на этот самый пост расстаралась: брала из погреба капусту соленую и грузди с ореховым маслом (да-да, умели готовить на Руси ореховое масло, и довольно вкусное, куда лучше того, что продавали одно время в американских консервных банках), а еще паровую рыбу — поскольку Петров пост не покаянный, а «задумчивый», чтобы о себе лишний раз задуматься, — как Флор объяснил, — оттого и не очень строгий, с рыбой; и готовила Наталья пироги с телом из капусты и ягод моченых… Никогда прежде не знала, что можно постные пироги печь, то есть — без масла, яиц и молока, а вот получилось. Целая наука кулинарная, для Гвэрлум — принципиально новая, но не менее интересная, чем волшебные травы. И уж куда более полезная.

А когда Петров мясоед пришел — подала на стол пироги с мясной начинкой и тельное, все приготовлено по науке. Только вот к печи привыкать непросто, как разгорится — огонек под кастрюлей не убавишь… И все равно лучше нет, чем вот так колдовать над продуктами и ловить искоса Флоров взгляд, внимательный и веселый. Иногда, если Наталья совсем уж в работе путалась, Флор тихонько вмешивался, а так — просто поглядывал и посмеивался. По-доброму посмеивался, от радости.

— И точно, — вспомнил Флор, — его в несколько домов приглашали. Слуг присылали, звали без особенного шума, понятное дело. Имена господ не объявляли, чтобы лишних разговоров не пошло. Впрочем, двоих я знаю — хорошие люди, корабельщики, а вот куда еще ходил наш Неделька?

Что звали скомороха — понятно: у людей радость, охота попеть самим и послушать песни, новые и старые, охота поглазеть на представление. Что приглашения эти делались втайне, без особых разговоров, — тоже объяснимо. В очередной раз скоморохи на Руси были запрещены.

Два года назад, весной, на Москве прошел большой церковный собор, созванный по воле благочестивого царя Иоанна, озабоченного состоянием церковных дел. И участвовали в нем не только церковные иерархи во главе с митрополитом Макарием, но и боярская дума.

Назвали собор Стоглавым, и Харузину представлялось: сидит стоголовое чудовище, качает митрами епископскими и боярскими шапками, спорит, судачит, что-то там решает… Но — нет, «Стоглав» и есть сто глав, по числу главок в итоговом документе, который именуется на церковном языке «Деяниями собора».