— Кто это с тобой? — осведомился Назар.

— Я тебе только что отвечал: блаженный, подобрал на дороге, — ответил Лаврентий. — Чего ты хочешь?

— Как его имя?

— Пафнутий.

Услышав свое имя, блаженный повернулся к Лавру и одарил его сияющей улыбкой.

— Вишь, глупая, — сообщил он.

— Кто? — насторожился Назар.

Пафнутиева улыбка с Лавра перешла на Назара и обласкала его свирепую красную физиономию.

— А муха, — объяснил он. — Летает-летает, думает, у нее что-то важное тут происходит. Что-то изменится, ежели она из одного кута в другой перелетит. Серьезная, значит, муха. При деле да при исполнении.

Колупаев почувствовал определенный намек и насупился, но противоречить блаженному не стал.

— Серьезная, говоришь? — переспросил он, с важностью кивая.

Пафнутий рассмеялся, легко и радостно, как ребенок.

— И толстая, — добавил он. — И не ведает, что кто-то следит за ней, а после, глядишь, и прихлопнет.

Колупаев встал, дождался, чтобы муха села, и быстрым ловким движением ладони припечатал ее к стене.

— Вот так? — спросил он, явно намекая на что-то.

Пафнутий намека на свой счет не принял.

Назар погрозил ему пальцем:

— Я тебя запомню, Пафнутий, — обещал он.

— Запомни ты меня, — сказал блаженный с долгим вздохом, — запомни, потому что я ничего сам запомнить не могу. Даже себя. А вот была здесь… — Тут его лоб сморщился, лицо исказила мучительная гримаса. — Была здесь… муха, — выговорил он наконец, — и жужжала, жужжала что-то… Делала больно Пафнутию. И другим больно сделала… Что ей надо, этой мухе? Что? Почему она так больно делает?

— Какая муха, Пафнутий? — Лавр стремительно бросился к блаженному, взял его за руку, засмотрел в глаза, но ничего там, кроме болезненного недоумения, не разглядел.

— Не знаю, — сказал наконец Пафнутий и расплакался.

Лавр поднялся, не выпуская Пафнутиевой руки, и обратился к Назару:

— Я уведу его, Назар. Что-то его здесь огорчило.

Колупаев отозвался громким, презрительным фырканьем, но было очевидно, что он смущен странными речами блаженного.

Никем не останавливаемый, Лавр двинулся к выходу, уводя за собой послушного Пафнутия. На пороге только он оглянулся и напомнил:

— Не забудь про моего татарина, Назар.

— Иди уж, — проворчал Колупаев. Он выглядел озадаченным.

Глава 6

Прощание с Неделькой

Флор стряпал, а Наталья стояла рядом и смотрела, как он работает. В чугунок бросалась рыба, а Флор приговаривал, улыбаясь и на Наталью краем глаза поглядывая:

— Потроха — гребцу, голова — кормщику, середка — повару, лучшее место — пекарю, легкие — оставшимся дома, печень — смотревшим с берега, а хвост, Наташенька, — бездельнику…

— А уголек для чего? — спросила Гвэрлум.

— Снять горечь, — ответил Флор.

— А кто у нас бездельник? — опять спросила Наталья.

Флор обнял ее за плечи, осторожно, чтобы не испачкать.

— Бездельник у нас Животко, — молвил он. Опять он куда-то пропал.

— Флор, — Наталья высвободилась и встала прямо, стараясь говорить как можно более серьезно, — у меня сердце не на месте.