Шагая за семенящим стариком, Колупаев сердито раздумывал: кто бы мог оказаться этот нежданный покойник?

Сбылись его наихудшие ожидания. Освобожденные от земли, показались сперва нос, потом подбородок, высунутый и распухший язык… Лицо было попорчено от лежания в земле, но не узнать погибшего было невозможно: Григорий Вихторин!

Старик топтался за спиной Колупаева, вытягивал тонкую жилистую шею, бормотал молитвы, ужасался и вскрикивал, но помогать приказному дьяку не спешил. Колупаев не взял с собой стрельцов, все делал один. Он спешил. К тому же, хотел все увидеть собственными глазами, во всех подробностях.

Вихторина удушили тонкой бечевой. Подобрались сзади, набросили ее и затянули. Нападение было совершенно неожиданным, Григорий не оборонялся. Ни синяков, ни ссадин, ни других следов драки на теле не обнаружилось.

Сидя на корточках над трупом, Колупаев задрал голову к ключарю.

— Вот ведь беда… Давай-ка мы его в церковь снесем. Есть у тебя там гроб?

— Всегда у паперти стоит, — закивал старик. — Чьей-нибудь милостью куплен и стоит… На погребение бедных.

— Тащи сюда, — распорядился Колупаев.

Старик потоптался на месте.

— Так это… — выговорил он. — Тяжелый он…

Колупаев стал, могучий, несокрушимый — не человек, а гора нерукотворенная.

— Ладно, сам принесу. Открывай церковь.

Скоро бедный Вихторин, уложенный в гроб, пахнущий разрытой землей и тленом, находился уже в церкви. По углам гроба зажгли свечки, ключарь нашел ладан и раздул угли в кадильнице.

Колупаев еще раз внимательно осмотрел погибшего, крякнул и сказал:

— Останься, почитай псалтирь, а я пойду к Андрею Вихторину. Скажу, что отец его нашелся.

Скоро не только безутешный Андрей, но и половина Новгорода знали, какая злая участь постигла Григория Вихторина. Узнали об этом и в доме Флора с Лавром.

Лавр ушел молиться в церковь при теле. Погребение назначили на тот же день, потому что мертвец пролежал в земле долго и начал смердеть, как четверодневный Лазарь.

Но только в отличие от Лазаря воскреснуть он сейчас не мог, и встреча Вихторина с его опечаленным, заплаканным отпрыском откладывалась на неопределенное время — сколько отпущено жить самому Андрею.

Флор возвращался от ворот, проводив Лавра, и вдруг заметил странную сцену во дворе своего дома, возле конюшни. Беспамятный Пафнутий внезапно метнулся под ноги к девице Гликерии, пал перед нею на колени, схватился руками за подол ее платья — пальцы блаженного сильно тряслись, — и что-то вымолвил. Гликерия побледнела, отшатнулась и ответила Пафнутию сквозь зубы. Что — Флор не расслышал. Несколько коротких слов. Пафнутий поник головой, его плечи запрыгали от сильных рыданий. Гликерия высвободилась и быстро ушла, а Пафнутий остался стоять на коленях, утыкаясь лбом в стену конюшни.

— Задушен? — переспросил Вадим, когда Флор сообщил ему новость. Харузин отложил прорись, которую внимательно разглядывал в книге (обещал сделать для Натальи узор чуть попроще, чтобы она могла заняться вышивкой бисером), подпер подбородок кулаком.

— Похоже на то, как был задушен Неделька? — уточнил Харузин.

— Наверное… Я ведь его не видел, — вздохнул Флор.

— Может быть, у Колупаева спросить подробности? — предположил Вадим.

Харузина передернуло. В отличие от Натальи, он не мог вспомнить колупаевские застенки без дрожи во всем организме.

— Без меня, — пробормотал он. — Да и не опасно ли это? Назару сейчас виноватые нужны…

— Назар не знает, что был убит скоморох.