– А теперь кто-то отравил вашего режиссера.

– Откуда ты это знаешь? – тут же поинтересовался Корнев.

– Газеты надо читать!

– Не ври! В газетах писали про фильм, но не про Качинского!

Зверев отмахнулся:

– Ну не писали, а я вот, тем не менее, про это знаю! Так что там с Качинским? Надеюсь, жив?

Корнев походил на вскипевший самовар, а Головин тяжело вдохнул, достал из кармана носовой платок и вытер им вспотевший лоб.

– Всеволод Михайлович в местной больнице. Он без сознания. Врачи борются за его жизнь, но боюсь, что дело плохо.

– И вы полагаете, что это покушение?

– Разумеется! Кто-то решил помешать съемкам. А ведь о скорейшем завершении и показе фильма настаивает сам Верховный. – Головин при этом поежился. – Так что, возможно, это диверсия.

– Все ясно. Что еще?

– Фильм уже практически снят, хотя мы до сих пор еще не определились с названием. Сюда мы прибыли, чтобы отснять основную часть батальных сцен, используя в качестве декораций местный кремль, чтобы придать киноленте, так сказать, более натуральный вид. Это грандиозный проект, в котором задействованы статисты из местных, в Псков доставлены несколько сот специально изготовленных костюмов, оружие и доспехи того времени. Также сюда прибыли часть съемочной группы и несколько актеров. Но это лишь малая часть творческой группы, основная масса должна была прибыть позже, а тут такое…

– А те, кто уже прибыл, их сколько?

– Что касается творческой группы, то если считать меня и Качинского, то нас восемь.

– А актеры?

– Пока что здесь, как я уже сказал, лишь несколько человек. Если не ошибаюсь, то всего их семь.

– И где же вы все остановились?

– Всех нас поселили в общежитии, в котором, как выяснилось, когда-то был монастырь. Это место находится в непосредственной близости от крепостных стен, где должна была проводиться съемка. Видимо, именно поэтому ваше городское начальство отвело это общежитие для нашего проживания.

– Вы кого-то подозреваете?

– Что вы, боже упаси!

– Я уже отдал приказ выписать ордера, сейчас наша дежурная группа обыскивает комнаты, в которых проживают актеры и съемочная группа, – слегка успокоившись, сообщил Корнев.

– И что же они ищут?

– Яд, разумеется.

Зверев снова покачал головой:

– Ну что ж, посмотрим, что дадут эти поиски. Итак, товарищ из «Мосфильма», что же вы хотите от меня?

Головин запыхтел и быстро-быстро заговорил:

– Если Качинский не придет в себя, мне придется уехать в Москву искать ему замену. По решению руководства киностудии прибытие в Псков остальной части творческой группы и актеров пока приостановлено. Те же, кто уже прибыл, находятся в шоковом состоянии, а это может сорвать съемки. Для того чтобы хорошо играть, актерам нужно погружаться в роль, а как они это сделают, если будут бояться, что их жизни что-то угрожает. Мне сказали, что вы – лучший сыщик в этом городе. Прошу вас в самые кратчайшие сроки разобраться в этом деле, и если Качинского действительно хотели убить, то нужно в кратчайшие сроки найти злоумышленника и обеспечить всем нам нормальные условия работы.

Зазвонил телефон.

– Корнев у аппарата!

Спустя несколько секунд полковник положил трубку на рычаг и, переведя взгляд на Зверева, сухо процедил:

– Только что позвонили из областной больницы. Час назад, не приходя в сознание, режиссер Всеволод Качинский скончался.

Глава вторая

Получив распоряжение Корнева подключиться к расследованию, Зверев спустился на первый этаж, вошел в отдел и увидел, что после его ухода к начальнику псковской милиции обстановка в отделе не изменилась.