– Дорогу переходил.

– А-а… – разочарованно протянул юноша. – А я почему-то решил, что ты тоже от любви утопился. Ну да ладно. Пойдем, я отведу тебя в твою новую семью.

– В мою новую семью? У меня же есть семья! – удивился я.

«Вернее, была… Что теперь чувствует мама? А отец?»

Я поспешил прогнать эти мысли.

– У нас в Параллельном Мире такой обычай: кто первый встречает новенького, становится его проводником. По дороге, смотри, будь осторожен. Параллельный Мир – не парк развлечений, здесь зевать нельзя. Любая неосторожность – и все: либо мертвяк загробастает, либо красное пятно сожрет. Со временем, я уверен, ты смекнешь, что к чему, а пока на всякий случай бойся всего подряд… – довольный своей шуткой, Утопленник хихикнул.

Хихикал он довольно часто, что совершенно не вязалось с его обликом несчастного поэта. Вскоре мы вошли в Многоэтажку на Тиранозавриных Лапах и сели в черный лифт с висельным приводом.

– Знакомься: это бабушка Ягге и дедушка Вурдик! А это Кирилл Петров, ваш новый внук! – заявил Утопленник, подводя меня к сгорбленной старухе и одноногому циклопу с вампирьими клыками.

Колоритная была парочка. Я не мастак описывать, но уж можете мне поверить.

– Чу-чу, русским духом пахнет! – покосившись на меня, проскрипела Ягге.

Тогда, помню, она показалась мне более суровой, чем была на самом деле.

– Да ладно тебе, старуха! Садись, парень, жевать красные котлетки! Сегодня утром накопал, – радушно пригласил Вурдик.

Так я впервые встретился с ворчуньей Ягге и ее добряком-мужем, ставшими моими здешними бабушкой и дедушкой.

От котлеток я, впрочем, отказался. Желания как-то не было есть эту мерзость. Впрочем, о вкусах не спорят, особенно с циклопо-вурдалаками. Если с ними спорить, они могут потерять последнее чувство юмора, а это само по себе нежелательно.

Если вы, разумеется, не хотите, чтобы вас сгоряча сожрали. Конечно, потом они станут переживать по этому поводу, но ничего уже вернуть не смогут. Это факт, а против факта не попрешь.

Ссутулившись в холодном склепе, я вспоминал, о чем рассказывала Ягге. Единственное время, когда мертвецы здесь сидят по гробам, – от первых петухов до полудня. А раз так, придется ждать рассвета. Раньше сбежать с кладбища не удастся.

Обнаружив сбоку склепа небольшое отверстие, образованное выкрошившимся камнем, я прильнул к нему и стал наблюдать.

Едва пробила полночь, как земля разверзлась и из нее выскочили два гроба. Крышки гробов распахнулись, и оттуда вылетели четыре руки. Вначале руки поздоровались между собой, а затем вновь нырнули в гробы и выволокли оттуда два туловища. На туловища они насадили головы, прилепили куда надо ноги, а потом и сами прыгнули на место.

Я увидел двух мертвецов. Один из них был лысый и жирный, а другой – тощий и старый, с козлиной бородкой.

– Ты как умер? – спросил жирный мертвец.

– Меня на войне убили. А ты как?

– А меня подвальный мертвец задушил. Пошел я в пятницу, 13-го, в подвал. А он сидит в углу в медном шлеме. Набросился на меня и задушил.

– Ну и глупо! Мог бы и не умереть. Надо было сбить с подвального мертвеца медный шлем на пол. Он бы принялся шлем искать. А ты бы его первым схватил да на голову себе нахлобучил. То шлем особенный. Кто его наденет да два раза повернет – невидимым становится.

– Да, – сказал жирный мертвец. – Жаль, что я не догадался. Да что теперь поделаешь? Отсюда же, из Параллельного Мира, не сбежишь.

– Что верно, то верно: не сбежишь, – озираясь, прошамкал старик.