|
Искривленные жестокой радостью нелюдские морды, худые руки, вздымающие нагайки, реющий над морем голов бунчук с конскими хвостами.
Увидав ее в воротах, хунгуры подняли дикий крик, запищали дудки, быстрее забили копыта. – Закрыть ворота, дурачье! Венеда первой схватила левую створку, толкнула дубовую плиту изо всех сил – в отчаянье, люто. Минуло несколько мгновений, прежде чем остальные бросились Венеде на помощь. Первым был Арно – схватился за правую половину ворот, закрывал, дергал. Просвет уменьшался, сужался, ограничивая поле зрения до тех хунгуров, что мчались впереди, – то есть до худого, изрезанного шрамами воина в клепаном кафтане, с развевающимся конским хвостом на макушке шапки… Быстрее! Вот-вот должны были домчаться кони, уже всадники готовили кнуты. Кричали хрипло… Успеют! И тогда приложились гридни и Прохор. Толкнули ворота так, что створки захлопнулись с треском, гридни сунули сквозь скобы дубовые бревна, затворили наглухо, закрыли Дружицу. По ту сторону взорвался хор голосов, что-то ударило в ворота. Они слышали ржанье лошадей, резко осаживаемых железными удилами. Кто-то кричал на гортанном наречии хунгуров. – Савка, – Венеда глянула на стражника в кожаном доспехе. – Ступай туда. Спроси, чего хотят! Если войти, то должны сказать – зачем! – Госпожа! – застонал Прохор. – Мы все за такое заплатим! Сожгут Дружицу! Выбьют нас, погонят за горы… – Что-то ты стал пуглив, как царек Тауридики, – процедила она. – Может, поменяешь штаны на платье? Может, одолжить тебе краски для губ и глаз? Может, у тебя и вообще между ногами ничего нету? – Госпожа, возьмешь на свою совесть жизнь всех нас! – И возьму! Молчи и слушай! Наверху, в караульне, стражник окликал хунгуров. Ответ пришел сразу, на ломаном, гортанном лендийском. – Госпожа, – сказал стражник, глядя вниз, прикладывая руку ко рту. – Это люди кагана. Желают, чтобы их пропустили. И тогда Венеда вскочила на лестницу. Одним движением подняла оставленный в углу простой тисовый лук. Наложила длинную стрелу… Подошла к парапету, и взгляд ее скрестился со взглядом хунгура в кафтане, набитом железными клепками, с тонкими усиками и косичками, что придавали его лицу довольно дикий вид. Прицелилась, натянула. Венеда не была хорошей лучницей, но стрела свистнула, воткнулась в землю перед копытами хунгурского коня. Она выпрямилась, стояла, словно богиня. Они снизу показывали на нее, кричали, но не стреляли. Потом стали разворачивать лошадей и уезжать. Наверняка – не навсегда. А она сошла вниз, медленно, с поднятой головой. И только мрачные взгляды невольников и слуг зароняли беспокойство в ее душе. Те же – шептались по углам. Какая-то девка плакала.
3 – Расседлать лошадей, разбить лагерь, – приказал Булксу, спрыгивая с седла. – Выставить стражу, окружить град. Пусть не впускают и не выпускают никого. Чтобы и птица не пролетела, лис не проскочил. Отвечаете головами, если Венеда сбежит! За работу! – А не стоит их – огненными стрелами? – предложил Тормас, видный мужчина в чешуйчатом панцире, в шишаке с рогами и в юфтевых сапогах с плоской подошвой. – Зажечь стрехи, встать у ворот и внезапно ударить: ведь придется же им когда-нибудь выйти. – Великий каган послал тебя со мной как пса или сокола, для выслеживания и охоты, – буркнул Булксу. – А потому – не выходи из рядов воинов, чтобы тебя не покарали и не взяли на аркан. А если ищешь совета, то возьми мешок, который в |
