– Вот сейчас и проверим.

Двигатель завелся сразу, Янычар несколько секунд подержал его на малых оборотах, прислушиваясь к звуку движка. Вроде все нормально. У мальчишки все всегда было отремонтировано и отрегулировано. В этом пофигист по жизни небрежности не терпел. Спасибо ему. Будем надеяться, что успел он с отцом добраться до убежища. Или умер сразу, не превратился… или не стал жратвой для уродов.

Петруха хлопнул Янычара по плечу, тот оглянулся – на крышу выбежал запыхавшийся Егорыч. Замер, держа автомат в опущенной руке.

Стрелять в него Янычар не мог – вращающийся винт полностью перекрывал линию выстрела. И быстро выскочить из аппарата тоже не получалось, Янычар только что пристегнулся. Была же мысль установить растяжку на предпоследнем этаже. Или вообще обрушить гранатами лестничный пролет.

Егорыч подошел к дельталету.

– Помочь? – крикнул он. – Подтолкнуть или подержать?

Лицо Егорыча было испачкано копотью и кровью. Боевая индейская раскраска.

– Просто отойди! – крикнул Янычар.

Теперь в Егорыча можно было выстрелить, но Янычар тянул.

– Ну что, Петруха, потом увидимся, – сказал Егорыч. – В аду.

– Извини… – прошептал Петруха, но его голос не пробился сквозь треск мотора.

– Двигайте, там мутанты прорвались, – сказал Егорыч. – Времени у вас нет…

Он резко обернулся к двери, вскидывая автомат. Нажал на спуск – первым из дверного проема вывалился солдат, за ним – двое мутантов.

– Ходу! – крикнул Егорыч, одной очередью выпустил оставшиеся в магазине патроны и выхватил из кармана куртки гранату. – Валите отсюда, суки!

Дельталет медленно покатился, набирая скорость. Петруха вцепился в плечо Янычара и что-то выл неразборчиво, молитву или просто матерился от страха и безысходности.

Быстрее, быстрее… Под колесами дельталета стукнули сложенные трамплином двери, выдержали. Крыша закончилась, аппарат завис на мгновение над бездной.

Значит, так тому и быть, подумал Янычар, сам удивляясь своему спокойствию. Так тому…

Они взлетели.

Сделали круг над крышей, увидели, как Егорыч бросил четыре гранаты в накатывающуюся волну мутантов, потом несколько раз выстрелил из пистолета. И когда мутанты уже почти дотянулись до него, прыгнул с трамплина вниз, раскинув руки, как крылья.

Янычар заложил вираж, и они с Петрухой так и не увидели, как упал Егорыч.

Нужно лететь на северо-запад.

На северо-запад, приказал себе Янычар.

На северо-запад.

Петруха с заднего сиденья что-то невнятно кричал, треск двигателя заглушал слова, но это было и неважно – пока дельталет в воздухе, пока не долетел до места назначения, на Петруху можно внимания не обращать. А вот потом, после посадки… сразу после посадки можно получить от него пулю в затылок. Или нож под лопатку.

И это будет в какой-то мере даже справедливо.

Янычар заставил Петруху сделать выбор. Заставил выбирать между спасением собственной жизни и жизнью приятеля. И даже не в этом дело – главная вина Янычара состоит в том, что он показал Петрухе то, что у того прячется внутри. В душе. А такое простить трудно, почти невозможно.

Егорыч…

Вот Егорыч повел себя странно. Ведь мог выстрелить, понимая, что все, что для него путешествие к спасению закончилось, что его списали, кинули, обрекли… Янычар бы точно выстрелил. Там невозможно было промазать, пуля обязательно достала бы либо кого-то из людей, либо повредила двигатель. С двух метров – без проблем.

Но он не выстрелил. Странно. Дурак?

Но почему – дурак, спросил у себя Янычар. Глупость совершил? Не убил того, кто его предал?

Это не входило, не вмещалось в систему мироздания по Янычару.