Книги Классика Сергей Есенин Яр страница 22

Изменить размер шрифта - +
 – Сложи мне руки… помирать хочу…

 

Лимпиада, с красными глазами, подбежала к постели и опустилась на колени.

 

– Крест на меня надень… – опять глухо заговорил он. – В кармане… оторвался… Мать надела.

 

Судорожно всхлипывая, сунула в карман руку и, вынув из косы алый косник, продела в ушко креста.

 

Аксютка горько улыбнулся, вздрогнул, протягивая свесившиеся ноги, и замер.

 

За окошком кугакались совы.

 

 

 

 

Часть вторая

 

 

 

 

 

Глава первая

 

 

Покосилась изба Анисима под ветрами, погнулся и сам старый Анисим.

 

Не вернулся Костя с охоты, а после Пасхи пришло письмо от вихлюйского стрелка.

 

Почуял старый Анисим, что неладное принесло это письмо, еще не распечатывая.

 

«Посылаю свое почтение Анисиму Панкратьеву, я знал хорошо твоего сына и спяшу с скорбью поведать, что о второй день Пасхи он переправлялся через реку и попал в полынью.

 

На льду осталась его шапка с адристом, а его, как ни тыкали баграми, не нашли».

 

Жена Анисима слегла в постель и, прохворав полторы недели, совсем одряхлела.

 

Анна с бледной покорностью думала, что Костя покончил с собой нарочно, но отпихивала эту думу и боялась ее.

 

Степан прилип к ней, и смерть Кости его больше обрадовала, чем опечалила.

 

Старушка мать на Миколу пошла к обедне и заказала попу сорокоуст.

 

Вечером на дом пришел дьякон и отслужил панихиду.

 

– Мать скорбящая, – молился Анисим, – не отступись от меня.

 

В седых волосах его зеленела вбившаяся трава и пестиками щекотала шею.

 

Анисим махал над шеей рукой и думал, что его кусает муха.

 

– Жалко, жалко, – мотал рыжей бородой дьякон, – только женили и на поди какой грех.

 

– Стало быть, Богу угодно так, – грустно и тихо говорил Анисим, с покорностью принимая свое горе. – Видно, на роду ему было написано. От судьбы, говорится, на коне не ускачешь.

 

Запечалилась Наталья по сыну. Не спалось ей, не елось.

 

– Пусти меня, Анисим, – сказала она мужу. – Нет моей мочи дома сидеть. Пойду по монастырям православным поминать новопреставленного Константина.

 

Отпустил Анисим Наталью и пятерку на гайтан привязал.

 

«Тоскует Наталья, – думал он, – не успокоить ей своей души. Пожалуй, помрет дома-то».

 

Помаленьку стала собираться. Затыкала в стенку веретена свои, скомкала шерсть на кудели и привесила с донцем у бруса.

 

Пусть, мол, как уйду, поминают.

 

Утром, в петровское заговенье, она истопила печь, насушила жаровню сухарей и связала их в холщовую сумочку.

 

Анна помогала ей и заботливо совала в узел, что могло понадобиться.

 

В обеды старуха гаркнула рубившему дрова Анисиму, присела на лавку и со слезами упала перед иконами на колени.

 

От печи пахло поджаренными пирогами, на загнетке котенок тихонько звенел заслоном.

 

– Прости Христа ради, – обняла она за шею Анисима. – Не знаю, ворочусь ли я.

 

Анисим, скомкав шапку, утирал заголубевшую на щеке слезу.

Быстрый переход