Изменить размер шрифта - +

— Невеста словно бы и не по мне. Больно высока.

— От высоких женщин — красивые дети, — засмеялся Коснятин.

— Молвит она немного по-славянски. По дороге научил?

— Мать у нее славянка. Дочь князя ободритов.

— Как ехала сюда? С охотой или по принуждению?

— Слыхивали о тебе, княже, много гадали они на копье, священный конь их тоже показал, что ждут тебя великие дела и слава.

— Не верь языческим приметам, — пробормотал Ярослав.

— Олаф крещеный, но сберег все от деда-прадеда. О тебе же молва расходится по свету…

— Не через тебя ли?

— Знаешь же, княже, как люблю тебя.

— Готовь свадьбу, — подобрел Ярослав, — ибо уже в поход пора.

— Свадьбу сыграем по нашему новгородскому обычаю. Княжескую.

— Брат мой здесь, Глеб, — сказал невесело Ярослав.

— С тобой идет?

— Нет, супротив.

— Чего ж сидит возле тебя?

— Заехал сказать про волю свою и Бориса. Не сегодня завтра отправляется на Киев. Я уже послал приготовить ему кораблик на Смядыни, возле Днепра.

— И на свадьбе не будет?

— Не хочет. Говорит, что не было князей своих в Новгороде, а у меня, мол, отцовского благословения нет на брак, то какая же свадьба, княже?

— Угадал он: в самом деле, не было еще князей только новгородских, и ты в скором времени будешь Великим Киевским! — воскликнул Коснятин.

— Грех так молвить.

— Хоть грех, да святая правда!

— Ежели все обойдется, оставлю тебя князем в Новгороде, — сказал, поднимаясь, Ярослав, — ибо род у нас с тобой один через отца моего и твоего да мою бабку Малушу, сестру твоего отца Добрыни.

Коснятин стал на колени, схватил руку Ярослава, поцеловал.

— Буду служить тебе верой и правдой.

— Встань, — недовольно промолвил Ярослав, — негоже так. Одной крови мы. Дело великое великого разума требует, а не целованья и поклонов. Кланяться только Господу нужно, как Соломон, да просить мудрости у него всечасно. Иди.

В тот же вечер пришел прощаться Глеб. Разговор был коротким. Расставались братья не по-братски — каждый был углублен лишь в свое, ведь оказались они на таком рубеже, где люди либо идут навстречу друг другу, либо расходятся в разные стороны, и нет такой силы на свете, которая могла бы их соединить.

На рассвете Глеб выехал, еще темнота стояла на дворе, моросил холодноватый, словно бы привезенный северной невестой дождик, Ярослав молился в церкви и подумал еще о том, как все-таки негоже учинил младший брат, что на дорогу даже не пришел поклониться Богу. Или только потому, что боялся еще раз встретиться с братом-отступником, каким считал Ярослава? Но пусть!

А Коснятин уже ладил свадьбу по княжескому чину, как его понимал новгородский посадник. У самого Волхова, на торговой стороне, где княжеский двор, поставил длинный-предлинный стол, такой длинный, что не виден был его конец, а уж кто там сидел, что говорил — не видно и не слышно было с главного места, где посажены были жених и невеста. Со стороны невесты — послы королевские и Рогволод с дружиной, со стороны Ярослава — Коснятин за посаженого отца, тысяцкие и старосты новгородские, дружина, бояре со своими пышнозадыми женами, наряженными в тяжелые богатые наряды, далее купцы свои и приезжие, еще дальше — ремесленный люд, кто побогаче, — кто мог поклониться князю подарком на женитьбу, а подарков было неисчислимое множество; дарилось так, чтобы с одной руки — княгине, а с другой — князю, складывали меха и украшения, золото и серебро; Коснятин поднес Ярославу богато украшенную, в золотом окладе Библию греческую, между пергаментными листами виднелась закладка из перегородчатой эмали, а на закладке — Юрий-змееборец, святой, в честь которого называли Ярослава.

Быстрый переход