– Я вас не ждал, – сказал Манфред Шасе Кортни. – Я и моя семья предпочитаем быть здесь одни.

– Прошу прощения. Я знаю, что явился как незваный гость. – Обувь Шасы побелела от пыли. От полосы нужно было идти целую милю. – Но я уверен: после объяснений вы поймете, что мое дело срочное и конфиденциальное.

Манфред, подавляя раздражение, вытер лицо полотенцем и потом, когда появилась Хайди с фотоаппаратом, коротко представил ее.

Спустя несколько минут на лицах Хайди и девочек расцвели улыбки, но Лотар стоял позади отца и лишь неохотно подошел, чтобы пожать гостю руку. Он научился у отца с подозрением относиться ко всем англичанам.

– Какой великолепный коб, – восхитился Шаса при виде рыбины на стойке. – Много лет не видел такого крупного. Сейчас таких уже не встретить. Где вы его поймали?

Шаса настоял на том, чтобы снять всю семью, собравшуюся вокруг рыбы. Манфред по-прежнему был без рубашки, и Шаса заметил на его груди старый синеватый шрам. Похоже на огнестрельное ранение, но ведь была война, и теперь шрамы такого происхождения есть у многих. Думая о войне, он бессознательно поправил повязку на глазу, возвращая фотоаппарат Хайди.

– Останетесь на ланч, минхеер? – скромно спросила она.

– Не хочу мешать.

– Добро пожаловать.

Красивая женщина с большой, высокой грудью и широкими, носившими плод бедрами. Волосы у нее густые, светло-золотистые; она заплела их в толстую косу, которая спускается почти до талии. Но Шаса заметил выражение Манфреда Деларея и быстро переключился на него.

– Моя жена права. Добро пожаловать. – Врожденное представление африкандера о гостеприимстве не оставляло Манфреду выбора. – Пойдемте. Посидим на веранде, пока женщины не позовут к столу.

Манфред достал из ящика со льдом две бутылки пива. Усевшись в кресла друг подле друга, они поверх дюн посмотрели на ветреный пенный и синий океан.

– Помните, как мы впервые встретились? – нарушил молчание Шаса.

– Ja, – кивнул Манфред. – Очень хорошо помню.

– Я возвращался туда два дня назад.

– В Китовый залив?

– Да. На консервную фабрику, на причал, где мы дрались, – Шаса запнулся, – где вы поколотили меня и сунули головой в дохлую рыбу.

Манфред довольно улыбнулся этому воспоминанию.

Шасе пришлось тщательно контролировать себя. Воспоминание было обидное, самодовольство этого человека вызывало ярость, но эпизод из детства изменил настроение Манфреда, чего и добивался Шаса.

– Странно, что тогда мы были врагами, а сейчас стали союзниками, – настаивал Шаса. Он немного помолчал, давая Манфреду возможность задуматься, потом продолжил: – Я очень тщательно обдумал ваше предложение. Хотя человеку трудно перейти на сторону противника и многие будут неверно толковать мои побуждения, сейчас я понимаю, что долг перед страной велит мне принять ваше предложение и использовать свои способности на благо страны.

– Значит, вы принимаете предложение премьер-министра?

– Да, можете сказать премьер-министру, что я войду в правительство, но в свое время и на своих условиях. Я не стану принимать вашу сторону во время работы парламента, но когда накануне выборов он будет распущен, выйду из состава Объединенной партии и вступлю в Националистическую.

– Хорошо, – кивнул Манфред. – Достойный выход.

Шаса понимал, что достойного выхода нет, и какое-то время молчал, прежде чем продолжить.

– Я благодарен вам за участие, минхеер. Я знаю, именно благодаря вам мне представилась такая возможность. Ввиду того, что произошло между нашими семьями, это исключительный поступок.

– В моем решении нет ничего личного, – покачал головой Манфред. – Просто для этой работы потребовался самый лучший человек.