|
И ладно бы они были давно изученной и поддающейся прогнозам сейсмической катастрофой! Слухи о том, что в каждодневно расширяющейся зоне оцепления происходит нечто сверхъестественное, расползались по Новосибирску один другого немыслимее. Мало кто верил официальным заявлениям антикризисного Комитета, что он держит ситуацию под контролем. Один лишь факт, что гигантский ненасытный червь продолжает вгрызаться в город, доказывал: ни у военных, ни у ученых нет оружия против такого чудовища… Группа академика Ефремова прибыла в Новосибирск прямиком из Мурманской области, где Лев Карлович вот уже который год вел исследования на легендарной Кольской Сверхглубокой – буровой скважине, чей возраст исчисляется полутора столетиями. Правда, более века из них бурение там не велось. Но в две тысячи сто втором году Ефремов выкупил всеми забытую геологоразведочную станцию, очистил, выровнял и укрепил главный ствол скважины и возобновил буровые работы. Запатентовав в молодости несколько прогрессивных и коммерчески востребованных изобретений, к пятидесяти годам знаменитый ученый-геолог стал мультимиллионером. После чего и решил посвятить остаток жизни изучению глубинных недр нашей планеты – занятие во времена Кризисов, мягко говоря, непопулярное. Сегодня, когда подобный энергоемкий труд целиком возложен на механические плечи кибермодулей, Льву Карловичу приходилось значительно проще, нежели его предшественникам, работавшим на станции в конце двадцатого века. Громоздкую многокилометровую колонну труб со вращающейся на конце буровой коронкой заменила слаженная команда роботов-проходчиков, способных проложить скважину идеально прямой конфигурации независимо от того, какой твердости порода попадется на пути. Однако если сто пятьдесят лет назад об успехах Кольской Сверхглубокой был наслышан весь мир (пробурить двенадцатикилометровую скважину для техники того времени являлось ошеломляющим достижением), то свои результаты Ефремов предпочитал держать в тайне. По крайней мере, широкого доступа к его научным трудам не было ни в Интернете, ни в других публичных информационных источниках. Приезд в Новосибирск знаменитого мурманского геолога совпал с появлением седьмого по счету разлома, дугообразная цепь которых протянулась теперь на двадцать пять километров. Тропа Горгоны неумолимо приближалась к Обскому морю и, судя по всему, через неделю обещала достичь берега. Траектория ее движения была рассчитана, разумеется, лишь приблизительно. Согласно прогнозу, аномалия пересекалась с водохранилищем выше плотины, но где гарантии, что в ближайшие дни Тропа не свернет прямиком к ГЭС? Этот вопрос уже обсуждался городским антикризисным Комитетом, обязанным срочно подготовить план эвакуации тех районов Новосибирска, что примыкали к набережной. А затем – отдать приказ об открытии водосбросов и экстренном спуске воды, в ходе которого вышеупомянутые районы непременно будут затоплены. Но в любом случае заблаговременное понижение уровня Обского моря было предпочтительнее, чем прорыв дамбы и неконтролируемое затопление гораздо больших территорий. В связи с закрытием новосибирского аэропорта Ефремову и его исследовательской группе пришлось долететь до Омска и оставшуюся часть пути проделать на автобусе. Однако в дороге с ними случилась неприятность: тягач, везший мобильную полевую лабораторию академика, угодил в аварию. К счастью, не слишком серьезную – водитель остался жив, а груз уцелел. Но из-за этой накладки ефремовское оборудование было доставлено в Новосибирск только через неделю. |
