– Ты молодец, спасибо, – Полина погладила подругу по руке. – Сейчас надеть не смогу, – она качнула головой и в ушах заискрились бриллиантовые серьги. В том же стиле был выполнен браслет, украшавший изящное запястье Полины. – Но я уже знаю, что эта вещь станет моей любимой. Помнишь, как здорово было тогда в Венеции?

Мири кивнула. Еще бы не помнить! Ее уже забрали из московской школы, но наступило лето, и Мири выпросила себе небольшие каникулы. Списалась с подружками и три из них встретились в Италии. Пока мамочки Полины и Таты шопинговали в Милане, девчонки сбежали в Венецию. Город был хорош нереальной, сказочной красотой. Как чудесно бродить по улочкам, глядя на разморенных туристов, пересмеиваться с гондольерами, ждать на остановках, пока придет автобус. Только вот вместо автобусов тут кораблики и это казалось нереально смешно и здорово.

В каждой лавчонке продавались изделия из стекла. Мири буквально влюбилась в чудо, созданное мастерами с островка Мурано. До того дня она любила только драгоценные камни, самоцветы, которые миллионы лет вызревали в толще земли. Каждый такой камень вбирал в себя часть памяти планеты, он был как крепкий благородный напиток: выдержанным. И закаленным, как лучшая сталь. Его хрупкую и одновременно прочную кристаллическую решетку ковали запредельной величины температуры и давления. И камни становились своего рода сгустками силы Земли, частичками ее прошлого.

А стекло рождается здесь и сейчас, в настоящем. Его создают люди; смуглые мужчины, которые в перерывах отдыхают, сидя в голубоватой тени и жмурясь на солнце. Они пьют вино, думают о женщинах и ласкают взглядом привычные им, но оттого не менее сказочные пейзажи, подернутые легкой дымкой, как на картинах старых итальянских мастеров.

И стекло, как молодое вино, впитывает в себя солнечный свет, блики на воде каналов и изысканность фресок собора Сан-Марко…

Пару минут подружки счастливо хихикали, вспоминая ту поездку, потом Полечка поднялась:

– Прости, Мири, долг хозяйки. Придется блистать и очаровывать гостей. Но знаешь, через три недели Артем уезжает на конференцию в Штаты, потом в Сингапур, потом еще куда-то. А я поеду на озера в Канаду, помнишь, я тебе фотки нового дома посылала? Мы его наконец закончили. Приезжай, а? Мы с тобой отоспимся, покатаемся на лошадях, на лыжах… у Зорьки жеребенок родился, такой смешной…

Мири пообещала непременно вырваться на недельку, и хозяйка поспешила к гостям.

В целом вечер прошел неплохо. Мири не слишком любила пафосные мероприятия, но забавно было наблюдать повадки и ужимки местной богемной публики. Она потанцевала, потом углядела в толпе еще одного школьного приятеля, и они принялись болтать.

У бара меж тем состыковались два наимоднейших молодых человека. Их тела были отполированы долгими и вдумчивыми тренировками, волосы искусно растрепаны, зубы поражали голливудским блеском, и блеск этот кое-кому мешал заметить отсутствие у молодых людей принципов и интеллекта.

– Слышь, тебе чего, девчонка не нравится? – спросил блондин шатена, который незадолго до этого танцевал с Мири.

– Не, девчонка хороша, но вот врачей я не люблю. Все мне кажется, что они, когда смотрят, то диспансеризацию проводят.

– Эй, да ты пьян или обдолбанный? При чем здесь врачи?

– А она кто, по-твоему? Докторша!

– Это кто тебе сказал?

– Да она сама и сказала.

– Придурок, она ювелир.

– Не, она сказала – гематолог.

– Геммолог, кретин.

– А я что говорю?

– Это не врач, а ювелир, специалист по драгоценным камням.

– По камням, говоришь? – шатен несколько оживился и решил, что хоть девица угловатостью и темными длинными волосами несколько похожа то ли на ведьму, то ли на ворону, но со счетов ее скидывать так сразу не годится.