Я попытался взять себя в руки, справиться с обуревавшими меня страстями… и увидел бледное лицо в ореоле золотистых волос, зеленые глаза, в которых застыла тревога… Я вспомнил.

Рядом с Арле стоял незнакомец. Обжигающий холодом взгляд его серых глаз окончательно вернул меня к действительности. Он глядел на меня, Ганелона, как на старого знакомого, а я видел его первый раз в жизни.

Крепыш, невысокого роста, прекрасно сохранившийся, несмотря на седую бороду. Костюм плотно облегал его фигуру и подчеркивал мощь бицепсов.

Я понял, что он опасен. Впрочем, бородач и не пытался скрыть враждебного ко мне отношения.

Белый уродливый шрам, от виска до подбородка пересекавший правую щеку, и тонкие губы, создавали такое впечатление, что лицо его навечно застыло в иронической усмешке. Но серые глаза были серьезны.

Лесные жители расступились перед ним, окружили нас кольцом. Неуловимо быстрым движением он схватил Арле за руку, дернул так, что девушка оказалась у него за спиной. Затем безоружный сделал шаг вперед.

— Нет, Ллорин! — вскричала Арле. — Не смей!

Бородач подошел ко мне вплотную.

— Ганелон, — произнес он, глядя мне в глаза. И при звуках этого имени шепот страха и ненависти пронесся по окружающей нас толпе. Многие схватились за оружие. Лицо Арле перекосилось.

Изворотливость Ганелона пришла мне на помощь.

— Нет. — Я устало потер рукой лоб. — Я — Эдвард Бонд Но отрава, которую дали мне в замке, все еще действует.

— Какая отрава?

— Не знаю. Медея поднесла мне кубок с вином, а дальше я плохо помню. И события сегодняшней ночи утомили меня.

Я сделал несколько неуверенных шагов в сторону, оперся о валун и потряс головой, словно не понимая, что со мной происходит. Но я был начеку. Наступила тишина.

Прохладные пальцы нежно дотронулись до моей руки.

— Любимый, — сказала Арле и резко повернулась к Ллорину. — Неужели ты думаешь, я не отличу Эдварда Бонда от Ганелона? Ллорин, ты дурак!

— Если б эти двое не были идентичны, нам никогда не удался бы обмен, — грубо ответил Ллорин. — Ты должна знать, Арле. Знать наверняка!

Шепот в толпе вновь стал нарастать.

В изумрудных глазах Арле я увидел смятение. Она отпустила мою руку, пристально на меня посмотрела. На лице ее отразилась борьба чувств.

Я ответил ей взглядом на взгляд.

— Что скажешь, Арле? — спросил я.

Губы ее задрожали.

— Не сердись, Эдвард, но Ллорин прав. Мы не можем рисковать. Ты должен понимать это лучше других. Если дьявол-Ганелон вернется после всего, что произошло, всем нам придет конец.

Дьявол, подумал я. Дьявол-Ганелон. Да, Ганелон ненавидел лесных жителей. Но сейчас другая ненависть не давала ему жить. В трудный час магистры Шабаша предали его, и прежде чем разобраться с повстанцами, он должен утолить жажду мести. Дьявол-Ганелон уничтожит Кэр Секир, сотрет с лица земли замок вместе с его обитателями!

А сейчас надо вести себя крайне осторожно.

— Да, Ллорин прав, — согласился я. — Никто из вас не может определить, Ганелон я или нет. Кроме тебя, Арле, — тут я улыбнулся, — а это не в счет. И рисковать действительно нельзя. Что ж… пусть Ллорин испытает меня.

— Ну? — спросил бородач, глядя на Арле.

Она неуверенно посмотрела на него, потом на меня.

— Я… я согласна.

Ллорин презрительно хмыкнул.

— Мое испытание может не удаться. Но среди нас есть та, кто видит. Фрейдис.

— Пусть меня испытает Фрейдис, — быстро сказал я и был вознагражден за свою смелость, увидев, что Ллорин смутился.