|
Сейчас и на Евпаторию собирал целый год. В альбоме фото разместить явно не успел, навалено кучей, теперь выбирал и подкладывал мне, соблюдая очередность. Вот в аэропорту, вот на трапе, а вот уже сходят на берег Крыма... Снимал Леонид в самом деле здорово, тут он силен так же, как я в компьютере, хоть оба непрофессионалы. — Это пропусти, — сказал Леонид великодушно, он знал, как все ненавидят рассматривать семейные альбомы, интересные только для самих хозяев. — И это... Начинай с третьего листа. Глава 6 Здесь снимал явно сам, снимок был великолепен. Фира стояла, совершенно обнаженная, у кромки воды. Волна набежала на щиколотки, со спины падал красноватый свет заходящего солнца, волосы и плечи искрились, словно по ним пробегала плазменная молния. Лицо было в тени, но Леонид поставил ее так, что красный свет выхватывал из тени кончики груди, и те красно и вызывающе приковывали все внимание только к себе. — Здорово, — восхитился я. — Это что, — сказал Леонид скромно. — Ты дальше смотри. На кухне снова засвистел кофейник, Фира вышла, слышно было, как звякают чашки. В закатном зареве Леонид сделал еще с полдюжины снимков, все как на подбор, а Фира позировала хоть и расковано, но помнила, что она — мать пятнадцатилетней дочери: втягивала живот, напрягала мышцы груди, достаточно крупной, чтобы стремиться обвиснуть как уши спаниеля. — Ну как? — спросил Леонид горделиво. Фира внесла поднос с кофе, быстро расставила, улыбаясь, чашки, тарелочки с такими же бутербродами. Щечки ее слегка порозовели, она украдкой заглянула в альбом, пытаясь понять, над каким из ее снимков я раскрыл от восторга рот. — Здорово, — повторил я. — Просто здорово! Фира, ты просто молодчина. Глядя на тебя, никто не скажет, что у тебя вообще есть дочь. А скажи, что есть, и что не в детском садике, а вот-вот замуж, так челюсти отвиснут до пола. Она благодарно улыбнулась. Через глубокий вырез платья, когда нагибалась, подвигая ко мне кофе, я мог рассмотреть ее трусики. Живот ее все еще сохранил очертания живота нерожавшей женщины, хотя и появились очаровательные складки. — Леонид достал меня этими снимками, — пожаловалась она, но глаза ее смеялись. — Те деньги, что скопили на фрукты, потратил на пленку. — Не скажи, — прогудел Леонид весело. — На фрукты хватило. А нащелкал только две катушечки по тридцать шесть кадров. Дальше Фира была во всех позах: стоя, лежа, сидя, сперва — беленькая, затем постепенно покрывалась загаром, а ее фигура словно бы подтягивалась, грудь стала выше, а в поясе тоньше, будто Леонид изнурял ее наклонами и скручиваниями, но я знал, что оба слишком ленивы, чтобы даже подойти близко к тренажерам. — Ты мог бы подрабатывать фотографом, — заметил я. — Снимки лучше, чем у рядового профессионала. Леонид развел руками: — Если закроют мой НИИ, то что делать... — А как сейчас? — Идут разговоры. — Серьезные? — Как угадать? Жужжат, волнуются. У нас же узкая специализация, таким в условиях нашего дикого рынка найти работу трудно. Мне что, я могу пойти хоть грузчиком, они и раньше зарабатывали больше, чем я, старший научный сотрудник, доцент, а сейчас и подавно... — Да грузчики сейчас нарасхват. |
