20

Фрэнк Талларико опять у себя в солярии — сидит в плетеном кресле. Рядом с ним служанка — похоже, девушка с фабрики звезд, миниатюрная азиатка, неотличимая от своих соплеменниц. Она обмахивает Талларико большим полинезийским веером, движет рукой взад-вперед, гоняя теплый воздух конца лета по в иных отношениях душному помещению.

— Извини за жару, — говорит Фрэнк, приветствуя меня в своем доме. — Кондиционер еще вчера сдох, и его до сих пор не починили.

Я кидаю перед ним на стол целую сумку флоридских апельсинов, и Талларико одобрительно кивает.

— Отличный гостинец, — говорит он. — Я, как ты знаешь, хороший цитрус очень ценю. Я так понимаю, ты прекрасно провел время в Майами?

Нет причины ходить вокруг да около — я сюда не для болтовни пришел.

— Я знаю, что вы сделали.

— Что ж, — говорит Фрэнк. — Чертовски подходящий способ начать разговор. А травки не хочешь?

Он щелкает пальцами, и еще одна служанка прибывает с уже знакомым подносом. Я мотаю головой, и Фрэнк снова щелкает пальцами с таким видом, словно он вдруг припомнил что-то чрезвычайно важное.

— Ах да, все верно. Ведь это как раз ты с травами справляться не можешь, так?

— Все это было подстроено, — продолжаю я, вдруг сознавая, что на долю секунды мне действительно не захотелось этой травы. Просто она оказалась не так важна для меня в великой схеме вещей. Миг спустя желание возвращается, но та доля секунды — это уже нечто, на чем можно строить какое-то будущее. — Весь план с самого начала состоял в том, чтобы впутать меня в это дело.

Фрэнк Талларико пожимает плечами:

— Утомляешь ты меня, Рубио. Ты что, пришел сюда истории мне рассказывать?

— Только одну. Историю о том, как вас расстроил тот факт, что Дуганы стали использовать ваших девушек с фабрики звезд для собственных нужд.

— Это было омерзительно, — фыркает Талларико. — Он мне все про это рассказал. Отрезать им хвосты, использовать как морских свинок. Даже попытался убедить меня в том, что нам следует получать из этих девушек какое-то лекарство, а потом продавать его с тем, чтобы ставить на ноги калек. А то, как я веду дела…

Я решительно не хочу вступать в дискуссию касательно морального аспекта проблемы — до смерти боюсь, что в итоге мы с Фрэнком окажемся здесь солидарны. Я не забываю того, что делали Джек и Норин, но, с другой стороны, мои конечности никогда мне не отказывали. Я никогда не бывал так прижат к стене.

— И из-за этого вы решили затеять гангстерскую войну?

Талларико ковыряет в носу. Я для него явно не важнее комнатной мухи.

— Этим девушкам требовалось шесть-семь недель, чтобы снова встать на ноги. И хвост под повязкой жутко чешется. Дуган хотел забрать их всех себе — для своего маленького научно-исследовательского проектика. Хотел меня купить. Этого ни в коем случае нельзя было допустить.

Вот тебе, Винсент Рубио, и урок этики. Я принимаю эстафету.

— А как лучше всего единым махом избавиться от всех этих Дуганов и от собственного досадного братца? Вынудить Эдди выйти из себя и начать всех мочить. Обе стороны подвергаются истреблению, а потом туда приходите вы, весь в белом, и заполняете вакуум. Только вам требуется катализатор. Что-то, чтобы начать игру с обоих концов. Тогда вы проводите небольшое расследование и обнаруживаете одного частного сыщика, который знал Джекки Дугана еще когда того звали просто Джеком. К тому же он велоцираптор — еще и лучше, чтобы разыграть расистскую карту. А что совсем замечательно, так это что у него есть подкупная подружка-гадрозавриха, которая задолжала кучу денег вашим деловым партнерам в Нью-Йорке.