Я швыряю Джудит на пол и хожу взад-вперед у ее распростертого тела. Мне нужно взять себя в руки и вернуться к делу.

— Итак, в берлоге Дана я обнаружил мешочек со следами хлора и сопоставил эту находку с принадлежностями для бассейна, которые вы сегодня получили. — Я не спеша подбираю с пола мои скомканные штаны, роюсь по карманам и, вытащив желтую записку, протягиваю ее Джудит. Она машинально берет листок, но, похоже, не видит написанного. — Два пакета, внизу, в приемной, — сообщаю я ей. — Работает до девяти. Так что же все это значит? — напыщенно вопрошаю я присутствующих. — Это значит, что Джудит — человек, что Раймонд был человеком и оба они в действительности лишь прикидывались существами другого рода, причем этим другим родом были мы, дины. — И продолжаю, все более расходясь: — Джудит слегка загуляла с Донованом, так что на самом деле именно она финансировала ваши эксперименты, не правда ли, док? Именно Джудит, а не ее муж заболела синдромом Дресслера. Она возжелала ребенка — получеловека, полудина. Наконец-то сраженный Валлардо кивает:

— Она искала возможность родить ребенка от Раптора, да. Но это не сработало.

— Почему?

— Семя динозавра, человечье яйцо. Утробный процесс протекал некорректно и… Чтобы гибриды должным образом развились в течение периода созревания, десятимесячного у динов, да, необходимо человечье семя и яйцо динозавра с твердой внешней оболочкой. Иначе…

— Иначе рождаются уроды. Как те, которых вы держите в клетках. Или тот, что напал на меня у клиники.

Валлардо снова кивает:

— Мои ранние эксперименты. Не хватило духу их уничтожить.

— О да, — хмыкает Гленда. — Доктор у нас сама душевность.

— Когда Джудит поняла, что не сможет иметь своего собственного ребенка от дина, она решила, чтобы добрый доктор использовал яйца Джейси — уже отобранные и замороженные со времени экспериментов с ней и Донованом — и плодородное семя ее мужа. Это бы не был ее ребенок генетически, но достаточно к тому близко. Валлардо бы сделал ребенка, Джудит растила его как своего, и все шито-крыто. А затем… ну, я целый день могу гадать и гадать, но не приблизиться к истине. Почему бы тебе нам ее не поведать, Джейси?

— Если ты сам все так хорошо знаешь… — с горечью произносит она.

— Я бы предпочел, чтобы ты нам рассказала. Всегда приятней узнавать из первых рук.

Мы все не отрываем глаз от Джейси, и мне кажется, что давление наступившей тишины одолеет ее нежелание говорить. Она начинает:

— Я пришла к Раймонду только для того, чтобы поздравить его с праздником. Это был канун Рождества, и офис уже опустел — все здание, — но Раймонд работал как обычно, заканчивая в последнюю минуту какие-то неотложные дела. Некоторое время я приставала к Раймонду, уговаривая вместе встречать Новый год. Он не знал, как отвертеться от празднования со своей миссис, — полные ненависти взгляды Джудит и Джейси сталкиваются посреди комнаты и взрываются, никому не причинив вреда, — так что я помогла ему придумать… отговорку. Не знаю, что заставило меня сделать это, но когда мы сидели за его столом, я у него на коленях, смеялись, радовались праздникам и нашему ребенку и тому, какая чудесная нас ожидает жизнь, я ощутила такую… я не хочу сказать любовь, но близость. Что бы это ни было, я рассказала ему. Правду.

«Я должна тебе кое-что показать, — сказала я ему, а он засмеялся и спросил, не собираюсь ли я раздеться. — В некотором смысле», — ответила я. Потом я вышла на середину комнаты, сбросила всю одежду и сняла облачение. Я стояла там, голая Колеофизис, и ждала его реакции.