Каттими разрыдалась в голос. Кай сбросил с головы капюшон, шагнул к тому самому старшине стражи, который опрашивал его на входе в Кету.
— Ваш? — хмуро спросил его тот.
— Наш, — помертвев, прошептал Кай. — Кто это сделал?
— Кто-то, — зло сплюнул старшина. — Только нам еще этого не хватало. Пятое убийство за два дня. Правда, четверых убили по-другому, перерезали им горло, но мне разве легче от этого?
— Кто были эти четверо? — спросил Кай, завороженно смотря на поникшую над телом Сая Васу.
— Обычные женщины, — сплюнул под ноги старшина. — Одна вовсе старуха, две ткачки средних лет да девчонка-прачка. И всех звали одинаково — Уппи. Кто-то как косой выкосил всех Уппи в городе. Ну что ты прикажешь делать? Ходил какой-то чужак в черном по кварталам, искал Уппи еще два дня назад, а вчера всех, верно, и прикончил. Как я буду его искать?
— Пятеро в город перед нами заходили? — спросил Кай. — Один рыжий, веселый, об остальных не знаю, но все в черном, на черных лошадях. Подковы на лошадях ламенские. Они, скорее всего.
— Были, — в раздражении ударил себя по бедрам старшина. — Позавчера въехали через восточные ворота. Точно! Я как раз паром встречал. И все ламенские! А там разве определишь, верны ли ярлыки? В Ламене только и скажут. Только нынче же с утра и ушли. Хотя я троих видел, а рыжего не приметил. Так он мог и раньше выскочить, на выход проверка так себе.
— Кай! — позвала Васа.
Кай шагнул вперед. Кессарка перевернула тело сакхарца. На лбу у него был вырезан крест.
— Это еще что? — побледнел старшина. — Что мне докладывать ураю Кеты?
— Докладывай, что в твоем городе убит урай клана Смерти, — медленно проговорил Кай. — Знак урая у него на груди. Можешь добавить, что он умер как воин.
В один миг гостеприимный, погружающийся в вечернюю мглу город превратился в чужой и враждебный. Холодный осенний ветер подул с реки. Старшина с посеревшим лицом опустился на ступени ближайшего дома. Васа закрыла лицо руками. Не говоря ни слова, Кай отправился в ближайшую просительную. Каттими поплелась за ним. Кессарка осталась у тела Сая.
В просительной Кай заплатил серебряную монету и выправил Каттими ярлык бесчинной, но вольной.
— Куда теперь? — спросила она его, привязывая ярлык к шнуру и опуская его в ворот рубахи.
— Как раны? — спросил ее Кай.
— Показать? — Она было рванула ворот, но остановилась, произнесла через силу: — Заживает. Шрамы будут, но не слишком заметные. Тонкие. Хорошее ты средство знаешь. Кто научил?
— Отец, — хмуро бросил Кай, вышагивая по деревянному тротуару. — Не тот, что из клана Смерти. Настоящий.
— Ты его нашел? — удивилась Каттими.
— Нашел, — кивнул Кай. — Нашел и снова потерял. Не успел даже отцом его назвать. Но он-то, скорее всего, знает, что я его сын. Вот только не знает, что я знаю об этом.
— А кто он? — спросила Каттими.
— Он из этого списка, — процедил сквозь зубы Кай. — Один из двенадцати. И я не знаю, жив ли он еще. Ты что, еще не поняла?
— Что не поняла? — растерянно спросила Каттими.
— Смерть ходит за мной по пятам, — ответил Кай. — И порой опережает меня.
— Я ни впереди, ни сзади, — прошептала Каттими. — Я рядом!
— Я оставляю тебя в Кете. — Кай говорил твердо. |