Только Юхан, больше ничего.

 О, если бы я мог быть таким, как все! Если бы мог снять с себя бремя своего предназначения, стать одним из них, таким, как они. Жить спокойно и безмятежно своими земными заботами, как все, день за днем, и вечерами приходить усталым от будничных дел, которые сделал как нужно, усталым от них, а не от веры, одной только веры…

 Может быть, я сумел бы помогать столяру Лундгрену. Или, если бы это оказалось трудным, подметать двор.

 И я бы стал таким, как они. И огонь не жег бы меня больше. И не терзало отчаяние.

 Только Юхан, больше ничего… Они бы все знали, кто я, видели бы каждый день, что я занят своим делом. А, Юхан, это который подметает двор у столяра!..

 О, зачем я избран спасти их, я, самый жалкий и слабый из всех! Я, который хотел бы только тишины и покоя, благодарный за то, что мне позволено жить на земле. Как пришелец, опустившийся на колени перед богатым столом, как едва заметный росток.

 О господи, отец мой, если можно — пусть минует меня чаша сия!

 Нет, нет. Мне нельзя сомневаться. Нельзя покинуть их.

Что же смущает мою душу? И толкает меня низвергнуть их в пропасть, во тьму, покинуть их?

 Это ужасно! Неужели я не верю больше?

 Нет, нет! Я верю, верю, как никогда раньше! Я спасу их. Я, только я должен спасти их!

 Я иду и иду в ночи, иду не останавливаясь. По улицам, потом по дороге, далеко в лес и обратно… Дует ветер, несутся облака… Где я?.. Голова горит… Я так устал…

 Нет, я верю. Я верю. Я спасу их, я буду принесен в жертву ради них. Скоро, скоро…

 Но почему тогда я чувствую такую тоску? Разве можно Спасителю так тосковать и отчаиваться?

 Нет, нет…

 Я, кажется, снова в лесу. Слышится шум деревьев… Зачем брожу я здесь? Почему я не там, не с людьми, которые ждут и ждут…

 Но ведь они меня не понимают.

 А как им понять меня, который весь — отчаяние и тоска? Как им поверить мне, который бродит во тьме, не зная покоя?

 Нет, не могу я спасти их! Не могу!

 Да, их Спаситель в тоске и страхе. Он как птица, что кричит высоко в небе над их головами. Они слышат ее крик там, в поднебесье, но не знают, о чем она кричит им, потому что птица так высоко. И пока она, истекая кровью, замертво не упадет на землю, они не поймут. Только после этого они поймут, потом они смогут верить.

 Распятый! Распятый!

 Да, меня принесут в жертву.

 Они освободятся ценой моей крови, моей бедной крови…

 Скоро, скоро случится это…

 Спите спокойно в ночной тиши — все цветы, все луга, все деревья, все люди на свете! Обрети покой, милая сердцу земля. Я освобожу тебя. Я ночью не сплю над тобой. Вся твоя тоска — моя. Ты не будешь страдать, не будешь. Ведь я отдам за тебя жизнь.

 Как тихо в лесу… Я иду по опавшей листве… Моих шагов не слышно…

 Много цветов и листьев гниет осенью, и под деревьями так мягко идти… Пахнет гнилью…

 Колокол бьет в городе… Раз… Два…

 О, я так устал, так устал… Мне нужно домой.

 Я пойду и прилягу, я не могу больше. Они ведь ждут, удивляются, куда это я пропал.

 Вот я, кажется, на дороге. Какая вязкая глина… Наверное, вчера шел дождь… А какой ветер!

 Нет, колокола бьют и бьют. Воздух дрожит… Кажется, произошло что-то ужасное… Много колоколов, они звенят, они стонут, как в день Страшного суда. Что это? Нужно бежать.

 Это пожар! Пожар! Бушует пламя, небо стало кроваво-красным.