— А вот как дашь объявление, так сразу позвони мне «на трубу». Я уж к тому времени подготовлю свою лучшую ученицу и сразу же пришлю ее к тебе.

— Но пусть эта ваша развеселая монашка к девчонкам не только любовь, но и мягкую строгость проявит, чтобы отец ею доволен остался!

— Уж моя кандидатка сумеет ему понравиться, не беспокойся! И о пароле мы с тобой заранее, прямо вот сейчас договоримся. Пароль такой будет: как войдет она в дом, так сразу споткнется, в долгополой монашеской юбке запутается, подол приподнимет — а под юбкой-то у нее джинсики окажутся! Это чтобы девчонкам понравиться. И скажет моя гувернантка пароль простой и запоминающийся, блин.

— Так какой пароль-то?

— Я ж тебе говорю, касаточка, пароль — «Блин»!

Жанна засмеялась.

— И в самом деле, легко запоминающийся пароль!

— Значит, договорились?

— Договорились, матушка Ахинеюшка! Довольная Жанна попрощалась, вышла на улицу, села в свою «хонду» и включила дворники: метель все не стихала, и снег уже залепил переднее стекло.

Жан, тоже довольный визитом, улегся на заднем сиденье и задремал.

В белых вихрях снежной вьюги ни ему, ни Жанне не видны были Ангелы, летевшие над машиной.

— Иван! Жанна, видно по всему, собирается начать новую крупную игру! — сказал ангел Юлиус.

— Проиграет! — успокоил его Ангел Иоанн. — Нам ее игра в дочки-мачехи не страшна. Надо только с самого начала держать все под контролем. Попросим всех Ангелов нашего дома следить за нею.

— Верно, брат! Так и сделаем.

Глава 3

У Павла Ивановича Орлова была привычка бегать для здоровья не только по утрам, но и перед сном. Вернувшись с концерта и поужинав, он отправился на свою обычную вечернюю пробежку.

Мокрый снег все валил и валил, и никто его, конечно, не убирал и даже не думал убирать до утра — а может, и до следующего понедельника. Он лежал толстым покровом на всем пути Павла Ивановича, бежать по глубокому снегу было трудно и жарко, и вскоре он скинул на бегу куртку, а затем и свитер, и бежал теперь по пояс голый, но все равно пар от него так и валил.

А потом ему вдруг захотелось бежать не к усадьбе Белосельских-Белозерских, как он всегда бегал, а почему-то как раз в другую сторону — к гостинице, носившей незамысловатое название «Крестовский остров». И Павел Иванович, послушавшись внутреннего голоса, изменил привычный маршрут.

«Внутренним голосом» Павла Ивановича был, конечно, голос его Ангела Хранителя. Павел Иванович в него верил, молился ему каждый день дважды, а перед причастием специальный «Канон Ангелу Хранителю» читал, но по простоте своей думал, что слушается не Ангела, а своего внутреннего голоса. Впрочем, так ведь и многие думают. Но Ангел Павлос на него совсем не обижался: он очень любил своего добродушного, крепкого в вере и мужественного подопечного.

Пробегая по набережной в том месте, где река Средняя Невка омывает сразу три острова — Крестовский, Елагин и Каменный — Павел Иванович вдруг заметил на скамеечке сгорбившуюся, почти занесенную снегом фигуру. «Бомж или пьяный, — подумал он. — Замерзнет, не дай Бог, насмерть, бедняга… Придется будить и поднимать!» Он перешел на шаг, приблизился к скамье и тронул замерзающего бомжа за плечо.

А это был вовсе и не бомж, и уж тем более не пьяный, а бедная девушка Александра, сидевшая в ожидании часа, когда можно будет вернуться к тетушке. Она сидела, сидела и задремала… А потом и вовсе уснула!

А рядом с нею стоял как на часах недремлющий Ангел Александрос.