Дмитрий ездил ко мне каждый день и был все время чрезвычайно нежен и кроток; но мне именно поэтому казалось, что он охладел ко мне. Мне казалось всегда больно и оскорбительно, когда он, приходя ко мне на верх, молча близко подсаживался ко мне, немножко с тем выражением, с которым доктор садится на постель тяжелого больного. Софья Ивановна и Варенька прислали мне чрез него книги, которые я прежде желал иметь, и желали, чтобы я пришел к ним; но именно в этом внимании я видел гордое, оскорбительное для меня снисхождение к человеку, упавшему уже слишком низко. Дня через три я немного успокоился; но до самого отъезда в деревню я никуда не выходил из дома и, все думая о своем горе, праздно шлялся из комнаты в комнату, стараясь избегать всех домашних.

Я думал, думал и, наконец, раз поздно вечером, сидя один внизу и слушая вальс Авдотьи Васильевны, вдруг вскочил, взбежал на верх, достал тетрадь, на которой написано было: «Правила жизни», открыл ее, и на меня нашла минута раскаяния и морального порыва. Я заплакал, но уже не слезами отчаяния. Оправившись, я решился снова писать правила жизни и твердо был убежден, что я уже никогда не буду делать ничего дурного, ни одной минуты не проведу праздно и никогда не изменю своим правилам.

Долго ли продолжался этот моральный порыв, в чем он заключался и какие новые начала положил он моему моральному развитию, я расскажу в следующей, более счастливой половине юности.

    24 сентября, Ясная Поляна.

notes

Примечания

1

я могу (фр.).

2

я могу (фр.).

3

Вам, Николай! (фр.)

4

дурной тон (фр.).

5

вставка для карандаша (фр.).

6

вы еще услышите обо мне (фр.).

7

известий о себе (фр.).

8

поверенным (фр.).

9

четвероюродный брат (фр.).

10

это вы – чудовищное совершенство (фр.).

11

Благодарю, мой дорогой (фр.).

12

если бы молодость знала, если бы старость могла (фр.).

13

«Патетическая соната» (фр.).

14

«Безумца» (фр.).

15

на благовоспитанных и неблаговоспитанных (фр.