— Ха! Как будто я возьму деньги… — начала Нэнси, сдерживая гнев, но, увидев лицо Поллианны, остановилась и остальные слова протеста пробормотала про себя, торопливо покидая комнату, чтобы взглянуть на курицу, запекавшуюся в духовке.

Только после того как закончился ужин и вся посуда была прибрана, миссис Тимоти Дёрджин решилась отправиться домой вместе с мужем. Покидая дом, она повторяла, чтобы ей дали знать, когда понадобится помощь.

Проводив Нэнси, Поллианна вошла в гостиную, где миссис Чилтон сидела одна, закрыв глаза рукой.

— Может быть, тётя, зажечь свет? — живо спросила Поллианна.

— Да, пожалуйста.

— Какая Нэнси молодец, так мило всё приготовила!

Ответа не последовало.

— Где только она могла набрать столько чудесных цветов? Она поставила их во всех комнатах, даже в обеих спальнях.

Опять последовало молчание.

Поллианна приглушённо вздохнула и тоскливо посмотрела на безжизненное лицо тётушки. Через мгновение она с надеждой начала опять:

— Я встретила старого Тома в саду. Бедный, ревматизм его совсем скрутил, он почти наполовину согнулся. Он особенно расспрашивал о вас и…

Миссис Чилтон повернулась и резко прервала её:

— Поллианна, что мы будем делать?

— Что делать? Ну конечно, всё, что только сможем!

Миссис Чилтон резко взмахнула рукой.

— Хватит, Поллианна, хватит, будь посерьёзнее. Я довольно быстро обнаружила, что это не шутка. Что мы будем делать? Как ты знаешь, мы лишились всех доходов. Конечно, есть вещи, которые ещё кое-что стоят, но мистер Харт сказал, что трудно будет их продать. Немного денег у нас есть в банке, ещё что-то должно поступить… Есть и этот дом. Но что толку? Это не платье и не еда. Он слишком велик для нас, но мы не продадим его и за половину цены. Правда, может случиться, что кому-то он понравится.

— Продать дом? Ох, тётя, только не это! Ваш чудесный дом, в котором так много красивых вещей!

— Возможно, я должна буду это сделать, Поллианна. К сожалению, нам надо как-то питаться.

— Знаю, знаю, да я ещё всегда такая голодная! — пробормотала Поллианна, грустно усмехаясь. — И всё же я должна радоваться, что у меня такой хороший аппетит.

— Счастливая! Нашла чему порадоваться. Но что же мы будем делать, дитя? Я бы хотела, чтобы хоть минуту ты была серьёзной.

Вдруг лицо Поллианны изменилось.

— Я уже серьёзная, тётя Полли. Я уже думала. Я… я бы хотела… немного зарабатывать.

— Ох, дитя, как больно слышать, что ты мне это говоришь! — застонала вдова. — Дочь Харрингтонов должна зарабатывать свой хлеб!

— Совсем не так, — засмеялась Поллианна. — Вы должны радоваться, что дочь Харрингтонов достаточно сообразительна, чтобы заработать на хлеб! Это никого не унижает, тётя Полли.

— Возможно, и нет, но это совсем не приятно, после того положения, которое мы всегда занимали в Белдингсвилле.

Поллианна, казалось, не слышала, она погрузилась в себя.

— Если бы у меня был талант! Если бы я могла хоть что-нибудь делать лучше, чем кто бы то ни был в мире, — наконец вздохнула она. — Я немного пою, чуть-чуть играю, немножко вышиваю и штопаю, но ничего не могу делать хорошо, во всяком случае — настолько хорошо, чтобы мне за это платили. Я думаю, больше всего я люблю стряпать, — заключила она после минутной паузы, — и убирать. Помните, как я любила хозяйничать, когда Гретхен не приходила. Но я почему-то не хотела бы идти на чужую кухню.

— Как будто я тебе позволю! — передёрнулась миссис Чилтон.