|
Но он стоял неподвижно и тоже не думал о спасении. Как все это было странно! Ближе всех к страусу находились Гендрик и Толстый Виллем. Они скакали во весь опор и через минуту были бы около него. Когда между ними и страусом оставалось меньше пятисот ярдов, они решили выстрелить в него на скаку и уже вскинули ружья, как вдруг, к величайшему их изумлению, птица испустила громкий крик ужаса! Через секунду пернатый покров свалился с ее плеч, и перед охотниками предстал не голый страус, а голый бушмен с вымазанными мелом до самых бедер ногами. Этот бушмен был Черныш. Да, друг Черныш напялил на себя кожу страуса, два дня назад убитого отравленной стрелой, и та же стрела — верней, полдюжины ей подобных заставили страусов проделывать все эти непонятные штуки. Пять из них уже лежали мертвые или умирающие и только две самки, еще не получившие своей доли яда, воспользовались замешательством охотников при внезапном появлении Черныша и обратились в бегство. Счастье Черныша, что он успел крикнуть. Еще мгновенье — и ему пришлось бы разделить участь своих жертв — страусов. Он не скрывал, что страшно перепуган. Поглощенный охотой на страусов, Черныш забыл обо всем на свете; перья, нависая ему на глаза, мешали смотреть по сторонам, а прилегавшая к ушам кожа старого страуса заглушала звуки. Только благодаря чистой случайности он увидел скачущих на него всадников. А ведь ему надо было еще мигом скинуть с себя маскарадный костюм — что не так-то легко! — и успеть предстать собственной персоной... Молодые охотники, сидя в седлах, глядели на голого Черныша, от пят и до бедер вымазанного мелом, и покатывались со смеху. Черныш, гордый удачей, глядел победителем. Он отыскал глазами своего соперника и ехидно спросил: — Ну что, Конго, каково? Щит кафра померк перед страусовой кожей бушмена! Глава XXV БЕЛОЛОБЫЕ И ПЯТНИСТЫЕ АНТИЛОПЫ На следующее утро наши юноши запрягли буйволов и через пустыню отправились в путь на северо-восток. Два дня они шли по безводному пространству, и буйволы очень страдали от жажды, за все время ни разу не глотнув воды. Сами охотники были водой обеспечены. В каждом фургоне стояло по бочонку на добрых восемнадцать галлонов. Перед отъездом охотники наполнили их доверху водой из ручья. Один бочонок весь споили лошадям; каждой досталось немногим больше двух галлонов, и на два дня пути по спаленной солнцем пустыне это было, конечно, все равно что ничто. Люди и те выпили столько же. Если вам случалось путешествовать под палящим тропическим солнцем по безводным просторам, вас это не удивит. Жажда возвращается беспрестанно, и глоток воды утоляет ее лишь ненадолго. Пить хочется все больше и больше, и, случается, путник за день выпивает несколько галлонов воды — не стаканов, а именно галлонов! Наконец молодые охотники миновали пустыню и вступили в местность, совершенно не похожую на все, что они до сих пор видели. Это была обширная страна, покрытая холмами самых разнообразных и причудливых очертаний. У одних были округленные, полусферические вершины, у других конусообразные, третьи были плоские, как стол, четвертые уходили в небо остроконечными пиками. Да и величиной они различались. Некоторые достигали размеров настоящей горы, но больше было невысоких, зато с крутыми или почти отвесными склонами, поднимавшимися прямо с ровного места, без каких-либо отрогов или подошвы. Оригинальностью пейзажа эта страна очень напоминала горные плато в Кордильерах, и действительно, эта часть Африки и плоскогорья Мексики по своему геологическому строению почти одинаковы. Множество конических и пирамидальных холмов одиноко возвышались на равнине, и часть их была совершенно лишена растительности. Но тут же можно было видеть горы, до половины одетые густым лесом, над которым вздымались голые, острые вершины из белого, как снег, кварца, сверкавшего на солнце. |
