Видение тут же исчезло, но удар был уже нанесен. Хирург и подлекарь отвели Манури домой, но ни лампы, ни свет дня не смогли рассеять его ужас: у изножия своей постели он все время видел Грандье. Неделю длилась его агония на глазах у всего города; на девятый день умирающему показалось, что призрак сдвинулся с места и начал заметно приближаться к нему. Непрерывно крича: «Он подходит! Подходит!», Манури принялся размахивать руками, словно желая отогнать видение, а вечером, не сводя с него глаз, испустил дух, примерно в тот же час, что и Грандье.

Остается сказать несколько слов о Лобардемоне. Вот что мы обнаружили на его счет в письмах г-на Патена.

«9 числа сего месяца, в девять вечера, на какую-то карету напали грабители; произведенный ими шум заставил горожан выйти из домов — не столько из сострадания, сколько из любопытства. Раздалось несколько ружейных выстрелов, один из грабителей упал. Был задержан слуга грабителей, остальные скрылись. Раненый умер на следующее утро, молча, не издав ни сгона, не сказав, кто он такой, однако в конце концов это удалось выяснить. Оказалось, что убитый — сын судебного докладчика по имени Лобардемон, который в 1634 году приговорил к смерти несчастного луденского кюре Юрбена Грандье и заживо сжег его по подозрению, что тот вселил дьяволов в монахинь, коих заставляли плясать, чтобы убедить глупцов в их одержимости. Вот уж поистине Божья кара для семейства этого злополучного судьи за то, что тот безжалостно предал жестокой смерти несчастного священника, чья кровь вопиет об отмщении!»

Нетрудно догадаться, что от публицистов не отставали и поэты; перед вами одно из стихотворений, сочиненных в те времена, оно написано довольно сильно и широко. Итак, говорит Юрбен Грандье: