Брови черного господина поднялись правильными готическими арками.

– И ты действительно думаешь, Юрген, что я объясню тебе, почему я создал все таким, какое оно есть?

– Я не вижу, Князь, как иначе мои странствия получили бы справедливую развязку.

– Но, мой друг, я не имею ничего общего со справедливостью. Наоборот, я – Кощей, создавший все таким, какое оно есть.

Юрген понял суть его слов.

– Ваши рассуждения, Князь, неопровержимы. Я кланяюсь вам в пояс. Я наверняка даже их предвидел. Тогда расскажите мне, чего я желаю и не могу найти ни в одном из царств, известных человеку, и даже в тех, которые человек себе вообразил.

Кощей был весьма терпелив.

– Признаюсь, я не настолько знаком с происшедшим в этой части вселенной, как следовало бы. Конечно, мне докладывают о событиях в целом, и мои люди уже какое-то время занимаются звездами в этой части неба. Но, похоже, они управляют созвездием весьма неумело. Все же я на днях сделал расчет и в конце концов не теряю надежды извлечь так или иначе из здешних светил хоть какую-то пользу. Конечно же, не то чтобы это было важное созвездие. Но я – экономист и не люблю потерь…

Тут он на мгновение умолк, не сильно обеспокоенный этой проблемой, как видел Юрген, но слегка раздраженный неспособностью сразу же предугадать ее решение. Потом же Кощей сказал:

– А между тем, Юрген, боюсь, что не смогу ответить на твой вопрос немедленно. Понимаешь ли, оказывается, огромное количество человеческих существ, как ты их называешь, появилось на… о да!., на Земле. У меня вон там есть приблизительные цифры, но они тебя вряд ли заинтересуют. И желания каждого из этих человеческих существ оказываются многочисленными и непостоянными. Однако, Юрген, по поводу розыска одной весьма очаровательной пожилой дамы ты мог бы обратиться к местным властям, ибо, насколько помню, я кого-то назначал ответственным за ее судьбу.

– Короче, вы не знаете, чего я желаю, – сказал Юрген, весьма удивленный.

– В общем, нет. Не имею ни малейшего представления, – ответил Кощей. – И все же подозреваю, что если б ты это получил, то заявил бы, что это большая несправедливость и несчастье. Так что зачем и дальше волноваться из-за этого?

Юрген же спросил почти с негодованием:

– Но разве не вы, Князь, руководили всеми моими путешествиями в течение последнего года?

– Сейчас, Юрген, я действительно вспоминаю нашу короткую встречу с приятным чувством. Тогда я сразу же постарался избавить тебя от самого назойливого источника беспокойств. Но, признаюсь, с того времени меня занимала масса других вопросов. Понимаешь ли, Юрген, вселенная – чересчур большая и управление ею отнимает уйму времени. У меня не получается следить за всем, касающимся моих друзей, так, как я хотел бы. И, вероятно, я не уделял тебе целый год своего пристального внимания – то есть не в состоянии был делать это каждое мгновение.

– Ох, Князь, вижу, вы пытаетесь щадить мои чувства, и это с вашей стороны весьма любезно. Но весь фокус заключается в том, что вы не знаете, что я сделал, и вам было наплевать, что я делал. Боже мой! Какой серьезный удар по моей гордости.

– Да, но поразмысли, насколько замечательна твоя гордость, и как я ей дивлюсь и как тщетно завидую, – я, который нигде не может созерцать ничего иного, кроме собственных изделий. Подумай, Юрген, что бы я дал, если б смог найти где-нибудь в этой своей вселенной хоть что-то, что заставило бы меня думать о себе как о ком-то важном, хотя бы вполовину того, как ты думаешь о себе! – И Кощей вздохнул.

Но вместо этого Юрген подумал об унизительном факте, заключавшемся в том, что Кощей не надзирал за путешествиями Юргена.