Они перевели ожидающие взгляды на рассерженного тцара, тот набычился на троне, лицо злое, но властелин должен быть сдержан, и Велизар держит гнев в себе, хотя видно, как рвется наружу.

Он взглянул на советников, перевел дыхание и сказал почти нормальным голосом, в котором едва проскакивают нотки приближающейся грозы с громом и молнией:

– Смотрите в корень? Верно, если конь и пес все еще у него, это уже говорит о самом Ютланде и его силе.

Корвинус сказал с поклоном:

– Ваше величество, такого коня наверняка пытались отнять не только разбойники, но и военные для себя…

Иглас кивком головы указал на принцессу в руках телохранителей тцара.

– Правда, ее высочество говорит, что конь все время был худым и таким немощным, что на него никто бы не позарился.

– Верно-верно, – прервал Корвинус, – но то, что конь изначально был у Ютланда, случайность ли? Я бы поверил, но и хорт?.. Нет, Ютланд рожден быть героем. Кто-то это знает, иначе у него не было бы такого коня и пса.

Велизар досадливо отмахнулся.

– Никто заранее не знает, кто будет героем, а кто трусом. У великих героев чаще всего дети рождаются совсем никчемными, а где-нибудь в глуши простолюдинка дает жизнь будущему сотрясателю вселенной… Да, Ютланд может нарушить многие планы. Или, напротив, дать прекрасные возможности умным людям. А где они, если не в Вантите?

Он поднял грозный взгляд на стражей, что все еще держат принцессу за руки, ожидая приказаний, с заметной неохотой подал знак отпустить и вернуться на места у двери.

Мелизенда, чувствуя победу, приняла смиренный вид и опустила взгляд в пол, нельзя еще больше раздражать стариков, возмущенных нарушением привычного порядка.

Корвинус посмотрел на Велизара хитрыми глазами.

– Ты прав, великий тцар. Почему возможности должны оказаться у кого-то еще? Разве вантийцы не доказали, кто мудрее всех в Троецарствии?.. Но здесь ваша дочь вопит, визжит и ломает мебель из-за того, что снова потеряла этого Ютланда, который был у нее в почти женских и потому цепких лапках!

Щеки Мелизенды заалели, тут же вскинула голову и посмотрела дерзко и непримиримо, что почти непристойность для девушек из приличных семей.

Велизар буркнул грозно:

– Снова за свое?

Все четверо советников начали тихонько переговариваться, Мелизенда ловила на себе раздраженные взгляды, полные скрытой неприязни, только Корвинус подмигнул ей украдкой.

– Принцесса вела себя умело и достойно, – напомнил он, – другая осталась бы в лапах похитителей, не так ли? Но наша Мелизенда, выказав хитрость и присущую вантийцам выживаемость, сумела использовать этого Ютланда, чтобы он доставил ее сюда, на порог вашего дворца!.. А как перехитрила князя Говерла? Тот в состязании с нашей принцессой перестарался, недооценив противника. Подумать только, вопреки ее воле и не спрашивая нас, решил выдать ее замуж за сына своего союзника!

Иглас сказал хмуро:

– Ума не приложу, как этот брат Придона узнал…

– Вот-вот, – сказал Корвинус, – бросил свои дела, если у такого юного уже были, примчался, сумел выдернуть ее из самих хоромов Говерлы, а у него там неплохая охрана, попутно развалил дворец так, что князя задавило вместе с его приближенными и охраной.

Велизар поднял палец, останавливая советника.

– А как же слухи, что это не он развалил, а та исполинская Мать Всех Змей, что жила у него в подвале? Якобы укусила Ютланда, но умер не он, сама издохла и в корчах разнесла стены.

Корвинус отмахнулся.

– Слухи. Люди обожают красивые легенды. Приукрашивают, додумывают. Получается такое, что сами себя не узнаем.