– Да каким тоном вы со мной вообще разговариваете?! – Кулак Щукина с силой ударил по столу, оставляя в жалобно скрипнувшем дереве заметную трещину. – Смир-рно!

– Вольно, – буркнул Олег, не соизволив даже изменить позы. Ладони и ступни чародея смотрели прямо на младшего магистра, а внутреннее чародей был сосредоточен и готов к драке. И свои шансы на победу он оценивал как весьма неплохие. – Если вы забыли, комендант, то я не являюсь частью вашего гарнизона и вашим подчиненным. Меня сюда направили в усиление, поскольку данная кавалерийская бригада до смешного уязвима для атак с воздуха и не способна преследовать заявившегося в зону её ответственности противника, если только тот не передвигается на своих двоих. И это усиление временное, как только того потребует оперативная обстановка, корабль улетит туда, где он нужнее.

– Не забывайся, безродный деревенщина! Я навел о тебе справки! Пусть ты и слегка поднялся из грязи, в которой плавал с рождения, но все равно должен выполнять мои приказы! – Зло прищурил глаза младший магистр, чья кожа словно выцвела и посерела, почти сливаясь по цвету с шубой из меха какой-то магической твари. – Послушание старшим – краеугольный камень армейской дисциплины, и если ты будешь подрывать её, то я размажу тебя, как чрезмерно вонючее насекомое!

– Приказы – да. А вот капризы уже нет. – Хмыкнул Олег, понимая, что кажущаяся столь продуманной поза имеет и некоторые недостатки. У него вдруг зачесался нос, но отвести хотя бы одну руку с подходящей для атаки позиции чародей сейчас не хотел рисковать. А использование волшебства, чтобы подавить зуд, могло спровоцировать генерала. – Плюс не советую забывать, что про те официальные распоряжения, которые пойдут во вред, я обязательно доложу наверх. И если обычно там смотрят сквозь пальцы на мелкое самодурство, пока оно не перерастает в бунты, массовые разрушения и резню, то во время войны, которую мы не сказать чтобы выигрываем, за ослабление боеспособности вверенных подразделений прилететь по шапке может и генералу.

– Ты либо очень уверен в своих силах, либо очень глуп. И пока я склоняюсь к последнему варианту. – Младший магистр окончательно приобрел вид чего-то, что спутать с человеком не имелось никакой возможности. Слишком иной цвет и фактура кожи, слишком острые зубы во рту и слишком острые когти на кончиках пальцев, что легко сняли стружку с поверхности многострадальной столешницы…Олег мысленно поставил данной трансформации два балла из десяти, ибо аура генерала практически не изменилась, а значит если он и усилился, то максимум процентов на десять-пятнадцать, а в качестве боевой ипостаси непонятный демоноподобный гуманоид не выдерживал никакой критики. Вдобавок Щукину на сей процесс потребовалась едва ли не минута! Доброслава, для сравнения, превращаться из прекрасной женщины в покрытую мехом машину смерти за считанные секунды. У архимагистра, с которым чародей сотрудничал, ничтожная доля мгновения отделяла сухонького старичка от огненного исполина, способного жонглировать домами. – Хамить тому, кто стоит несоизмеримо выше тебя, неслыханная дурость. Мне вот интересно, а что ты будешь делать, если я сейчас просто возьму и вобью твою дерзость тебе в глотку, потребовав доказать свои слова силой? Даже если тебе каким-то немыслимым чудом удастся сбежать от моего гнева, то станешь врагом всего боярского рода Щукиных!

– Это был бы далеко не первый благородный род, который оказался бы рад увидеть меня мертвым.